Все то, что для всех — сновиденье, есть бденье // Того, кто свое пересилил хотенье, // А бденье всего, что познало рожденье, // Для истинно мудрого есть сновиденье. — Здесь под «сновиденьем» (буквально: «ночь») подразумевается тьма неведения индивидуального «я» относительно его тождества с Брахманом; под «бденьем» имеются в виду неустойчивые, постоянно сменяющиеся радости и горести бытия в иллюзорном мире явлений; «тот, кто свое пересилил хотенье» означает обуздавшего чувства йогина, с глаз которого спала пелена неведения, и он «узрел Брахмана» — и, значит, внешний мир для такого просветленного просто перестает существовать (оборачивается «ночью»). Непросвещенный же — «бодрствует» (то есть — существует) лишь в феноменальном мире, и скрытый мраком неведения Брахман для него — лишь «сновиденье».

Как воды текут в океан полноводный… — Воды бесчисленных рек прибывают в океан, но тот, наполняемый, не переполняется ими и остается недвижимым; таково же «я» обуздавшего чувства йогина (то есть приверженного йоге): желания входят в него, как воды рек в океан, но, контролируя чувства, не привязанные к объектам, йогин не подпадает под власть страстей, и Атман его — недвижимый, как океан, — остается незатронутым ни ими, ни деяниями тела, происходящими под воздействием Желания. У йогина Атман обособлен от управляющих действиями тела желаний и потому пребывает в полном спокойствии, что невозможно для ослепленного страстями («желающего желаний»).

Свободный от самости, верной тропою // Придет он, поправ вожделенья, к покою. — Под «самостью» имеется в виду один из «внутренних органов» (см. прим. 83) — «ахамкара», чувство «я» (самосознание); именно активность ахамкара порождает в индивидууме ложное представление об Атмане как о деятеле. Движение к Спасению предполагает и сознание этого заблуждения, и обретение знания о принадлежности ахамкара к явлениям материального порядка (Пракрити), а не духовного (Атман).

…в нирване пребудешь отныне! — Термин «нирвана» (буквально: «выдувание») предполагает и негативное значение — «прекращение феноменальных существований» («небытие») и позитивное — «отождествление «я» с «Я», растворение в надличном (Атмане, Брахмане или Боге)»; здесь скорее предполагается акцент на позитивном начале. Этими словами Кришна подводит итог метафизическим спекуляциям («Санкхья») и приступает к более подробному обоснованию преимуществ «дисциплины поведения» («карма-йоги») перед «дисциплиной знания» («джняна-йогой»). Это связано с практической целью Кришны — он должен убедить Арджуну в необходимости сражаться, — но не вполне соответствует метафизике «Гиты» (как и в других философских системах Индии, Знание признается в «Гите» главным средством спасения — см. ниже). Отсюда — неизбежные противоречия, обходя которые Кришна так и не дает обоснованного ответа на сомнения Арджуны в целесообразности «страшного дела».

В бездействии мы не обрящем блаженства. — В мире явлений тело любого (и аскета) подвержено воздействию гун (см. прим. 70). Поэтому отвергнуть нужно не деяние как таковое (ибо какая-то, пусть неосознанная, деятельность неизбежно имеет место в мире, управляемом гунами), но привязанность к нему, то есть — заинтересованность в результате.