Энциклопедия относительного и абсолютного знания профессора Эдмонда Уэллса
Гастон пробурчал:
— Странное название. Вещи либо относительны, либо абсолютны. Они не могут быть одновременно и тем и другим. Это противоречие.
Ниже, буквами поменьше было добавлено:
Том III
Ещё ниже был рисунок: круг, в который вписан треугольник, одним углом вверх, содержащий, в свою очередь, нечто вроде буквы Y. Присмотревшись, можно было заметить, что стороны буквы Y представлены в виде трех муравьёв, сцепившихся усиками. Левый муравей был чёрным, правый — белым, а муравей в центре, изображавший перевёрнутый ствол Y, — наполовину белым, наполовину чёрным.
Под треугольником повторялась формула, открывавшая замок кубического чемоданчика: 1 + 1 = 3.
— Прямо старинная колдовская книга, — пробормотал отец.
Жюли, видя незатрепанную обложку, подумала, что книга, наоборот, совсем новая. Она погладила переплёт. На ощупь он был гладким и мягким.
Черноволосая девушка со светло-серыми глазами открыла первую страницу и прочла.
7. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
ЗДРАВСТВУЙТЕ, здравствуйте, незнакомый читатель.
Здравствуйте в третий раз или в первый.
Честно говоря, совершенно неважно, нашли вы эту книгу первым или последним.
Эта книга призвана изменить мир.
Нет, не улыбайтесь. Это возможно. Вы это можете. Для того, чтобы что-нибудь произошло, достаточно очень этого захотеть. Ничтожная причина может иметь огромные последствия. Говорят, что движение крылышка бабочки в Гонолулу может вызвать смерч в Калифорнии. А ведь ваше дыхание много мощнее, чем дуновение воздуха от взмаха крылышка бабочки, не правда ли?
Что касается меня, я умер. И, увы, я смогу помочь вам только вот этой книгой.
Я предлагаю вам совершить революцию. Или даже, если выразиться точнее, «эволюцию». Потому что наша революция не должна быть такой же жестокой и зрелищной, как все прежние.
Это должна быть, как мне представляется, скорее духовная революция. Муравьиная революция. Скромная. Без насилия. Череда лёгких прикосновений, которые можно счесть незначительными, но которые, складываясь одно с другим, смогут опрокинуть горы.
По моему убеждению, прежние революции слишком грешили нетерпением и нетерпимостью. Утописты не думали о далёком будущем. Потому что хотели любой ценой увидеть при жизни плоды своих трудов.
Надо смириться с тем, что посаженное тобой пожнут другие — позже и в ином месте.
Подумаем над этим сообща. Пока наш диалог длится, вы можете меня слушать или не слушатъ. (Вы уже прислушивались к замку чемоданчика, это свидетельство того, что вы умеете слушать, не так ли?)
Возможно, я ошибаюсь. Я не мэтр философии, не гуру, не священная особа. Я человек, понимающий, что история человечества только начинается. Мы — всего лишь доисторические люди, наше невежество безгранично, и нам все ещё предстоит открыть.
Столько дел... И вы способны на такие чудеса.