Журналистка стреляет в него зелеными глазами, чтобы заставить его замолчать.
Гипнотизер спрашивает, кто это.
– Исидор Катценберг. Мы журналисты из «Геттер модерн». Расследуем смерть вашего брата.
– Самми?
– Лукреция думает, что это вы убили его, из зависти, – уточняет Исидор.
При упоминании о брате гипнотизер грустнеет.
– Самми. Ах… Самми. Мы были очень близки. Между братьями это бывает не так уж часто. Он был серьезным, а я весельчаком. Мы дополняли друг друга. Помню, однажды я сказал ему: «Мы как Иисус Христос и Симон Маг, великий фокусник, друг Иисуса».
Паскаль Феншэ ненадолго замолкает, чтобы снова вытереть разбитую губу.
– Шучу. Я очень восхищался моим братом.
– Что вы делали в тот вечер, когда он умер? – спрашивает Лукреция.
– Выступал на сцене «Веселого филина», можете спросить хозяина. К тому же у меня целый зал свидетелей.
– Кто мог желать ему зла? – задает вопрос Исидор.
Они садятся на влажный холодный песок.
– Его успех был оглушителен. А благодаря победе над DEEP DLUE IV он стал известен широкой публике. Но во Франции успех всегда на плохом счету.
– Торчащий гвоздь привлекает молоток, – добавляет Исидор, никогда не скупящийся на пословицы.
– Как по-вашему, это было убийство? – спрашивает Лукреция.
– Он получал угрозы, я знаю. Хорошо, что вы расследуете его смерть.
Лукреция все еще не желает отказываться от своей теории.
– Возможно ли загипнотизировать на замедленное действие?
Паскаль Феншэ удрученно качает головой.
– Я знаю гипноз. Чтобы попасть под влияние, надо на время отказаться от своей воли и позволить кому-то решать за вас. На Самми невозможно было повлиять. Он ни от кого не зависел. Он стремился уменьшить страдания своих больных. Светский святой.
– Этот ваш «светский святой», по официальной версии, умер от удовольствия в объятиях топ-модели… – замечает Лукреция.
Паскаль Феншэ пожимает плечами.
– Вы знаете кого-нибудь, кто бы отказал ему? Его внешность стоила всех сеансов гипноза.
– Один мой друг утверждает, что воля мужчины состоит в том, чтобы найти женщину, которая будет решать за него, – говорит Лукреция.
Узнав свои слова, Исидор слегка краснеет.
– Может быть, – допускает Паскаль Феншэ.
– Думаете, она могла его убить? – спрашивает журналист.
– Я точно не знаю, кто его убил, но я бы сказал, что, в общем, это его храбрость. Самми в одиночку боролся со всеми архаизмами. То, что он предлагал, заставляло полностью изменить взгляд на ум, сумасшествие и сознание. В своей речи после шахматной победы он упоминает Одиссея, но Самми и сам был таким же искателем приключений. А, как известно, настоящие первопроходцы принимают все стрелы на себя, потому что они впереди всех.
Исидор достает мятные леденцы и предлагает гипнотизеру, чтобы тот успокоился. Паскаль Феншэ жадно глотает несколько конфеток.