И тут злокозненный бог Локи подсовывает одному из богов стрелу, изготовленную из прута омелы. Эта стрела и поражает Бальдра в самое сердце. Боги переносят тело Бальдра к морю и кладут на ладью, затем убивают белого коня Бальдра и тоже переносят на эту ладью. Затем умирает от горя супруга Бальдра, и ее также кладут на ладью. После чего боги поджигают ладью, отпихнув ее от берега. После чего брат Бальдра Хермод на волшебном коне Одина отправляется в царство смерти, дабы вызволить из него своего брата. Хозяйка страны мертвых Хель готова отпустить Бальдра с условием, что его будут оплакивать все на земле. Все боги плачут. Однако злокозненный Локи радуется, и Бальдр остается в царстве смерти.
В этой древней скандинавской легенде, быть может, отразились мотивы, связанные с почитанием и нечаянным убийством солнечного божества, а также с его последующим возрождением к жизни. Эти мотивы мы встречаем не только в мифологиях славян и причерноморских скифов, а также и в древневосточных мифах, связанным с культом плодородия. Не исключено, что подобные мифологемы были в ходу и у сибирских скифов, почитавших «оленные камни». Опираясь на эти мифологемы, можно понять и предназначение самих «оленных камней». Быть может, они изображают лик солнечного бога?
Интересно и то, что на реке Юстыд в Горном Алтае археологами был раскопан сложный комплекс, включавший в себя более тридцати «оленных камней». В расположенных вокруг них кольцевых выкладках были обнаружены следы кострищ и прожженные кости, что дополнительно указывает на культовый характер этого и подобных комплексов, связанных с местами жертвоприношений.
Кто знает, быть может, гигантская каменная голова, обращенная лицом на восток, символизирует солнечного бога, а жертвоприношение коня подле нее является постоянно воспроизводимым мифом о ритуальной, неотвратимой гибели солнечного божества с последующим воскрешением.
Минусинские стелы также исполнены намеками на древние индоевропейские мифологемы, связанные с культом плодородия. Так, на вершине минусинских стел обычно располагается женская фигура с чашей, которая является праобразом тюркских «каменных баб». Более мелкие сидящие фигуры расположены по боковым сторонам стел. Вместе фигуры образуют как бы незамкнутый круг.
Весьма интересно было бы хотя бы ретроспективно рассмотреть дальнейшее развитие и трансформацию культовых стел, когда на смену бронзовому веку Южной Сибири приходит железный век. Племена, населяющие Минусинскую котловину, продолжают традицию изготовления антропоморфных и зооморфных изваяний, являющихся составной частью поминальных комплексов. Вероятно, определенное культовое значение отводилось и знаменитым таштыкским маскам.
В таштыкское время (II век до н. э. — V век н. э.) появляется традиция изготовления погребальных масок. Эти маски, вероятно, занимают промежуточное положение между монументальным изображением умирающего и воскресающего бога и изображением реальных умерших царей, военачальников. Маски уже несут утилитарную роль; они призваны увековечить образ почившего. Через какое-то время такая маска трансформируется в «глиняную голову», соотносимую с круглой скульптурой или бюстом.