И в эту же секунду она почувствовала следы от ран на своем теле. Но не от своих ссадин и царапин, а от его — его ран, ран Анитаху. Длинными, обжигающими полосами они легли вдоль спины, покрыли грудь и живот. На миг Лоре показалось, что ее кожу вывернули наизнанку и облили спиртовым раствором. Она вскрикнула от боли и испугалась. Но тут же новое, странное, не знакомое прежде ощущение счастья объяло ее душу. Она сталаим! Лора принимаетего— своего Анитаху — боль, она избавляетегоот боли. Она это делает! Она любит…
Голова закружилась. Лора стала ни то падать, ни то подниматься. Необыкновенное чувство. Словно ее подхватил мощный воздушный поток и, увлекая за собой, понес в неизвестное место. Быстро, стремительно, легко. У Лоры перехватило дыхание. Она понимала, чувствовала, что этот поток несет ее к Анитаху. Что сейчас она увидит его, сейчас прикоснется к нему, сейчас, еще одно мгновение — и она будет счастлива.
Предчувствия не обманули — Лора увидела Анитаху. Но вовсе не такой представлялась ей эта встреча. Страшная картина, представшая ее взору, как яркое, безжалостное солнце, выжигало глаза. Но Лора смотрела, не отводила глаз. Она смотрела на мучения своего Анитаху. На пытки и унижение, на боль и смирение любимого, бесконечно любимого ею человека… И единственное, что она могла сделать для него, — это быть рядом.
Ее словно окружала какая-то невидимая оболочка — живая, пульсирующая. Лора видела сквозь нее Анитаху, видела его мучителей. Видела все, но сама оставалась незамеченной. Анитаху был привязан к столбу на заброшенной дороге, ведущей в запретный лес Атуа-Тангиханга. Там, по преданию, сохранился языческий алтарь племени Нгати Уатуа. Лес считался проклятым. Говорили, что она населен «мертвыми духами».
Вокруг Анитаху друзья и приятели Брэда, жители Потуа. Во главе — отец Готлим. Одни глупо смеются, другие смотрят с ненавистью и страхом. Некоторые и вовсе спали с лица, выглядят как покойники. Это казнь Анитаху — он «приговорен» к трем сотням ударов плетьми. И если не умрет, его добьют камнями. Лора смотрела на этих людей и не могла понять — ни их самих, ни их жизни, ни их образа мыслей. Что они делают?!
— Анитаху… — позвала Лора.
Анитаху повернулся на ее голос. Он услышал! Анитаху повернулся и смотрел в пустоту, туда, где стояла Лора. Он смотрел и улыбался. Он слышит!
— Господи, я так люблю тебя, Анитаху! — заплакала Лора. — Я так люблю тебя! Я все вспомнила… Это ты. Ты пришел за мной. Да?
Анитаху улыбнулся и кивнул головой в знак согласия. Лора разрыдалась. Она закрыла лицо руками и плакала. Радость — неизмеримая, великая, распинающая ее радость, смешалась в сердце Лоры с невероятной, беспредельной, неизбывной тоской.
И снова на тело маори посыпались жестокие удары хлыстом. Один за другим, один за другим.
Слезы застилали Лоре глаза. В эту секунду она бы отдала все на свете, чтобы стать кожей Анитаху. Чтобы принимать на себя его удары, забирать его боль. Страдать, но избавить его от страданий. Умереть, но дать ему жить. Но как?!
Глупо, ужасно глупо… Лора поймала себя на том, что завидует одежде Анитаху, остаткам его одежды. Эти лохмотья хоть чуть-чуть сдерживают силу удара. Пусть немного, пусть самую малость. Но они могут, а она — нет.
— Прости меня, Анитаху… Прости… — шептала она, кусая в кровь губы.
Анитаху удивленно повел бровью, словно спрашивал Лору: «За что? Ты ни в чем не виновата. Ни в чем».