Мощный поток подхватил Лору и понес прочь. Уже сверху, обозревая эту картину издалека, Лора увидела, как на Анитаху набросились другие. Она видела, как на его тело и голову сыплются удары. Она видела и ничего не могла поделать. Поток, которому она не в силах была сопротивляться, нес ее прочь — над холмами и равнинами, к океану, к дороге.
Лора очнулась на земле. Открыла глаза и увидела склонившегося над ней Дейвида.
— Лора… Лора… — причитал он. — Господи, что же мы будем делать?.. Надо вызвать медицинскую помощь, а телефон сел. И в полицию не сообщить. И где Долли — неизвестно… Лора, что же нам делать?!
— Нет, мы должны идти, — вымолвила Лора, пересиливая жуткую, парализующую ее слабость. — Надо идти.
— Лора, ты же теряешь сознание. У тебя было сотрясение мозга. Ты не можешь. Мы должны как-то вызвать сюда врача…
— Нет, Дейвид, — решительно, хотя и все еще шепотом ответила Лора. — У нас нет времени. Мы должны идти.
— Но куда, Лора? Куда?!
— В Атуа-Тангиханга.
— К алтарю «сверхъестественных сил смерти»? — Дейвид обомлел от ужаса.
Сверхъестественные силы смерти — так дословно переводится с языка маори Атуа-Тангиханга. Никто из европейцев не решался ходить в этот лес. Никто, потому что за последнюю сотню лет, как говорят, еще ни один белый из него не возвращался.
— Да, — ответила Лора. — В Атуа-Тангиханга.
— Но это… Нельзя, — прошептал Дейвид. — Зачем?..
— Мы должны, — сказала Лора. — Я должна.
Лора не знала, почему она должна идти в Атуа-Тангиханга. У нее не было никаких объяснений своему решению. Она просто чувствовала. Она понимала это как-то внутри. И это была не интуиция. Это был внутренний голос. Настоящий — ее собственный — внутренний голос.
Лора ухватилась за крупную ветвь куста, встала.
— Лора, подожди! — взмолился Дейвид. — Послушай меня! Это безумие!
— Нет, Дейвид. Как раз это не безумие, — ответила она и улыбнулась глазами, как смогла, сочувствуя всей своей прежней несчастной и бессмысленной жизни. — Я сейчас, знаешь, завидовала, стыдно сказать, одежде… Понимаешь? Глупо, но я завидовала тряпочке. Что она может помочь, а я — нет. Я ничем не могла помочь. Правда. Ничем. А потом я встала и сказала: «Нет!» Впервые. Первый раз за всю свою жизнь. Сказала — «Нет!». И случилось. Понимаешь? Подействовало. Я не завидовала. Я сделала. Я смогла.
— Лора, ты бредишь! — замахал руками Дейвид. — Ты ничего не говорила и не вставала! Ты была без сознания! Это тебе все привиделось! Это из-за травмы. Травмы головы! Это безумие — идти в Атуа-Тангиханга, Лора!
— Белые люди умеют говорить о том, в чем ничего не смыслят, — улыбнулась Лора и пошла на свет, раздвигая ветви кустарника. — Ты со мной?
Она обернулась и посмотрела на растерянного, раздавленного случившимся Дейвида.
— Я? — переспросил он. — Я… Я не знаю.
— Ты Долли любишь? — спросила вдруг Лора, с добротой, с нежностью.
— Люблю, — ответил Дейвид, и на глазах у него появились слезы.
— Тогда надо идти, Дейвид, — Лора слегка качнула головой. — Если любишь…
До Атуа-Тангиханга нужно было идти через холмы, по заросшим лесным тропинкам, перебираться вброд через мелкие речушки, обходить небольшие озера. И Лора, и Дейвид едва держались на ногах, каждое новое препятствие для них становилось настоящим испытанием. Но они спешили. Они шли так быстро, как могли. Шли молча. Каждый думал о чем-то своем.