— Хорошо, хорошо... — она демонстративно сдалась, и, обратившись к дворецкому, добавила. — Мы пройдем в правый флигель.
— Как вам будет угодно, — поклонился тот.
*******
Мы прошли в комнату, расположенную в самом конце длинного коридора. Стены обиты тканью, старинная мебель, бронзовые канделябры. Окна занавешены тяжелыми портьерами. В центре комнаты большая кровать под балдахином.
Двое мужчин в белых халатах поднялись со своих мест возле кровати. Один — долговязый, светловолосый, в очках. Другой — китаец или кореец, маленький и коренастый. Кассандра поблагодарила их кивком головы, и они вышли в коридор.
— Гаптен, ты здесь? — не то позвала, не то спросила Кассандра.
— Да, — послышалось из глубины комнаты.
— Господа, — Кассандра обратилась к нам. — Позвольте представить вам Гаптена.
— Но... — не понял я. — Он же должен быть в коме.
— Гаптен — ученик Серафитуса, а сам Се— рафитус, действительно, в коме, — пояснила Кассандра и приподняла край балдахина, который до сих пор скрывал от нас кровать.
Ужасное зрелище. В окружении самой современной медицинской аппаратуры — каких-то дисплеев, датчиков, шлангов, адаптеров и проводов — лежал чудовищно изуродованный человек. Казалось, на нем не осталось живого места. Он напоминал оплывшую восковую свечу.
От неожиданности и тяжести этой картины мне стало дурно.
— Что вам здесь надо? — молодой человек одернул балдахин и загородил собою путь к кровати. — Кассандра, вы и из смерти Се— рафитуса хотите сделать спектакль?
— Гаптен, пожалуйста, не начинай это. Ладно? — презрительно отрезала Кассандра. — Это Анхель и Данила. Ты знаешь, они здесь по решению Совета.
Гаптен, на вид ему было лет двадцать, от силы — двадцать пять, уставился на тебя своими большими, выразительными глазами.
— Вы — Данила? — спросил он.
— Да, я Данила, — ответил ты.
— Как вас угораздило быть здесь? — в голосе Гаптена звучало истинное удивление.
— Я, собственно, — ты стушевался. — Нам обещали...
— Гаптен, расскажи гостям о своемучителе,— приказала Кассандра и отошла к окну.
— Что с ним? — почти прошептал я.
Гаптен как будто не услышал моего вопроса. Мне показалось, что он сделал это намерено. Словно хотел сказать нам: «В данных обстоятельствах отвечать на этот вопрос я не буду, или не могу». Но что это за «обстоятельства»?
— Серафитус — мой Учитель, — после того, как Кассандра отошла в сторону, Гаптен говорил доброжелательно и открыто. — Он — последнее воплощение Эммануила Сведенборга.
— Чье воплощение? — переспросил ты.
— Эммануил Сведенборг — пророк, живший в Швеции в XVIII веке, — пояснил Гаптен. — Он последний из смертных, на кого снизошел Святой Дух с Божественным Откровением. Через это Откровение Сведенборг создал тридцать книг, которые последовательно описывают устройство потустороннего мира — мира Ангелов.
— А ваш Учитель, он — воплощение этого Сведен... — ты запнулся.
— Сведенборга, — подсказал Гаптен.
— Понятно, — отрубил ты, что прозвучало в адрес Гаптена как диагноз клинического сумасшествия. — А сам Сведенборг чье воплощение, позвольте узнать?..
— Сведенборг? — уточнил Гаптен.
— Он самый.
— Сведенборг воплощение Святого Иоанна Богослова, любимого ученика Христа.
Да неужели?! — с издевкой воскликнул ты.