Во Мирград-Земле тем часом в пучине морской не торопливо, по хозяйски, рассматривал скрижали им же самим когда-то составленные, Ар, вернее его половина, наполненная духом светлым – точь-в-точь походившая на него. Объяснить сие было не под силу уму человечьему, неготовому ко знаниям. Был всё ж прост в исполнении тайный способ колдуна да был всякому подвластен, кто утихомирить разум видимый в состоянии.

Ариец взглянул на присутствующих. Арил, который многое ведал и считался мудрецом во Мирград-Земле, был лишь дитя по сравнению с силой, которая наполняла брата царя Вера. Левень и Ирия стояли в некоторой растерянности.

Затем, не произнеся ни слова, дал им понять мудрец истный, чтоб созвали мужей и дев светлых в небольшую залу.

Каждый чтоб присел, где ему удобно.

Взяв одну из скрижалей, немного поразмыслив, гость отложил её в сторону и принялся читать образы на языке арийском, переводя их в грамоту привычную. Ведь не было прежде звуков, лишь мысли управляли всем и вся.

Старец короткоостриженый почувствовал некое облегчение после прикосновения лекаря. Ар видел всё происходящее в царстве подводном во Мирград-Земле и в то же время мыслью прибывал во дворце урского владыки. Выйдя, все до единого стражники и слуги не имели малейшего представления, кто есть этот, с виду неказистый, человечек.

Мысли роем закружились в голове у ура. Встал тот, повинуясь невидимому слову. Страх одолевал сердце лиходея.

Мысли сами собой приходили на ум и не ведал старец – или то его собственное «Я» играет с ним злую шутку, или лекарь недобрый умысел кроет в своих действах.

Дал понять ариец урскому князю, мол, пора де воды во Мирград-Земле осушить да придать ей былую форму вещицами диковинными.

Пытался отмахнуться от наваждения старик да не тут-то было. Как только делал он это, раны и язвы на теле начинали зудеть и кровоточить с огромной силой. Когда вновь думал об иссушении моря бескрайнего, что сотворил, слегка боль проходила и затягивались больные места.

За всё время нахождения лекарь не проронил и слова, кроме одного, что шепнул на ухо старцу. Было то имя матери князя, которого не знал никто.

Ночи были холодные на маленькой Землюшке, где Гошар властвовал, и посему приходилось нелегко бежавшему Елирею, сохранившему верность князю лунному, Симеру. Мечтал он спасти своего друга старшего. Было ему не по себе от наваждений, что приходили во снах, да просыпался во знобе мокрый весь, хоть и было холодно вокруг.

В один прекрасный день привиделась ему во сне дева.

Была она красоты неописуемой. Похвалила его за находчивость и смекалку, да была строга в речах своих. Велела поутру подобраться поближе к логову кощейскому. Обещала помочь.

Пробудился воин засветло – всё, что видел во сне, помнил, словно было то наяву. Да, стряхнув с одёж землицу рыхлую, что осыпалась в ночи, медленно выполз из землянки.

Ярило и не думало вставать из-за горизонта. Было доброго времени на его стороне часть до рассвета. Завидел вдали огонёк – сторожка стало быть подле града стольного, да засеменил туда сквозь чащобу.

Сидя во глубине пучины морской, Ар приоткрыл суму да вытянул оттуда здоровенную пластину из метала, чем-то походящего на злато, да начал перстом своим выводить на языке, понятном всем сидящим в той зале, вереницу слов, слагая их в летопись.