Был хитёр Емель и точно знал к кому в гости пожаловал, а посему уговорился с Альмирой, мол, будет та стеречь неподалёку от терема, ежели кто удрать задумает. Так и вышло. Старец короткоостриженый, вновь купцом обернувшись, скрыться решил на одном из птенцов малых. Хоть и был удал да всё ж не узрел, что дева длиннокосая за ним увязалась.

Проходя всё дальше и дальше во глубь заднего двора и убирая ветви деревьев от лица, заметил Емель, как одно деревце листочками шелестело еле заметно, хоть и не было ветра. Было то действо не увидать человеку в науках неумудрёному. Чувствуя оком своим третьим волнение, исходящее от растения, решил лекарь призвать на помощь свой посох.

В царстве подводном, помолчав ещё немного, Ирия раскрыла было рот, чтоб сказать слова, но тут один из мудрецов, что сидели за столом круглым чуть пониже старцев, протянул деве ларец хрустальный. Седой старик на возвышении кивнул в знак своего согласия, и правительница ирийская отворила крышку – посреди ларца красовалось колечко на вид неказистое, вытесанное вроде бы из того же хрусталя. Жестом старец велел надеть его на указательный палец правой руки. Ирия, повинуясь, послушно выполнила наказанное, и тут, словно целый мир открылся её взору.

Под водой даже мир Нави жил по другим законам, и причудливые фигуры стали мерещиться деве. Бытиём своим тут же осознала она и поняла, кто есть люди здешние и кто есть старцы. Не тратя время на слова, правительница откланялась, отвесив поклон старцам и люду честному.

Поспешая исполнить предначертанное, направилась решительно вниз, в глубины морские.

Было время золотое в те поры во Землях дальних купеческих. Торговцы жили, отсылая товары свои на Мирград-Землю да и в другие места. Там, где прежде жила Села, нынче изменилось всё. Туда, и впопыхах, направлялся старец короткоостриженый, бегством спасаясь от погони. Но будучи всё же в Нави духом бестелесным, дева длиннокосая проникла без ведома хозяина во птенца малого и затаилась там, желая узреть, куда приведёт путь неблизкий.

Емель уткнул посох в основание малого деревца, что трепетало уже в Яви без всякого ветра, да произнёс громко:

«Обернись древо тем, кто ты есть. Суть свою покажи».

Как ни была хитра вещица диковинная, шапка Заора, всё ж не смогла устоять пред словом твёрдым, и, в миг единый, князь в обличье своём урском уж предстал взору потомка Одина.

Озлобившись от страха и смешанных чувств, ощущая смятение, князь урский хотел было наброситься на человека, потревожившего его покой, но посох сильно держал в узде непокорного пришельца.

Кликнул тут Емель своих сотоварищей – пришли те немедля. Были то воевода Велий да старец, имя чьё неведомо. Переглянувшись, трое решили сокрыть до поры присутствие уров на Мирград-Земле от прочих правителей и люда простого, и посему заточить вздумали гостя незваного в темницу, глазу невидимую.

Старец прошептал что-то и тут образ Заора растаял на глазах, а за место него вновь зазеленело, шурша листьями, деревце. Да чтоб никого не тревожило своим трепетанием, отколол Емель щепку от края посоха да вонзил в сыру землицу. Ожила та, корни пустила и через миг, вьюном обернувшись вокруг ствола, стала его частью.