Мгновенно сообразив, что надо делать, Конан запел залихватскую морскую песню, изобилующую непристойностями.
— А ну, подхватывай, акулья сыть!
Но приказ был уже не нужен. Дружно налегая на весла, пираты, кто как мог, вторили капитану. Дружный хор полностью заглушил «песнь» цветов. Вскоре «Тигрица» вышла из поля кувшинок и заскользила по волнам.
Конан осведомился о потерях.
— Не хватает одиннадцати матросов, — отчеканил Риальдо, устроивший перекличку.
— Будь проклята эта мерзкая река, — выругался Конан, хмуро глядя за борт. Но делать было нечего, и он отдал приказ плыть дальше.
Конан задумался. Почему сегодня, спустя столько лет, он вспомнил Атли? Может, потому что это был его первый настоящий враг? Или проявилась застарелая ненависть к Венариуму, вызванная присутствием аквилонца, на борту «Тигрицы»?
Как бы то ни было, прошлое уже давно поросло мхом, так стоит ли ломать над ним голову? Конечно же, нет, решил Конан и махнул рукой.
— Забудем, — тихо пробормотал варвар. — Атли был настоящим воином, и теперь наверняка пирует в чертогах Имира. Когда-нибудь мы обязательно встретимся в бою.
Кром! Это должно быть забавно, мертвые киммерийцы против мертвых рыжебородых. То-то славное посмертие будет! Вечные пиры, и вечная вражда.
Размышления киммерийца прервал крик одного из матросов, который скакал на одной ноге, держась за другую.
— Что теперь случилось, Хануман вас раздери? — раздраженно вопросил Конан. Странно, но мысли об Атли и своей собственной смерти вызвали у варвара прилив хорошего настроения.
— Капитан, его укусила змея, — ответил за товарища Мардо. — Вот эта, — и он ткнул саблей в перерубленную пополам гадину.
— Сетово отродье, — пробурчал Конан. Киммериец мгновенно распознал, что тварь ядовита.
— Карус, — киммериец позвал кока, одновременно исполнявшего обязанности корабельного лекаря. — Осмотри его.
Но не успел варвар договорить, как «Тигрицу» атаковали полчища гадов. Сотни гибких извивающихся змей вползли на палубу, а пираты стали рубить и топтать гадин, на что те ответили укусами.
Справа по борту вода вспенилась, и над галерой нависло тело гигантской анаконды, толщиной с туловище человека. Конан попытался было дотянуться до змеи мечом, но та, ловко увернувшись, атаковала человека. В этот момент Хаарл оттолкнуть варвара. Чудище, способное проглотить человека целиком, промахнулось, однако случилось непредвиденное — анаконда успела откусить Хаарлу кисть руки. Хаарл не издав ни звука, подхватил палаш левой рукой, и с силой погрузил его в сверкающий глаз рептилии. Змея забилась в конвульсиях, ломая при этом весла и калеча гребцов.
— Кром, — не выдержав порыва ярости, зарычал Конан и, вложив в удар всю свою силу и злость, единым взмахом рассек туловище змеи. Анаконда рухнула в воду, подняв при этом фонтан брызг, окативший галеру.
— Вперед шакалы! Ну-ка, налегли на весла! — гаркнул киммериец, понимая, что если корабль сейчас не вырвется из западни, то экипаж «Тигрицы» ожидает гибель. Неожиданно отличился Александриас Аквилонец, пустивший в ход свою боевую цепь, острое навершие которой отсекало рептилиям головы.