Внутри венца, который окружает
Нам, государям, бренное чело,
Сидит на троне смерть, шутиха злая,
Глумясь над нами, над величьем нашим.
Она потешиться нам позволяет:
Сыграть роль короля, который всем
Внушает страх и убивает взглядом;
Она дает нам призрачную власть
И уверяет нас, что наша плоть —
Несокрушимая страна из меди.
Но лишь поверим ей, — она булавкой
Проткнет ту стену, — и прощай, король![115]
В произведениях Шекспира не раз встретишь такую мудрость. Вот что говорится в «Буре» о мимолетности жизни:
Наш праздник кончен. Все актеры,
Как я сказал вам, были призраки
И в воздухе растаяли бесследно.
И как материя бесплотная видения сего,
Заоблачные башни и дворцы и храмы,
И весь великий шар земной,
О да, все сущее на нем померкнет
И, как ушедший праздник наш,
Растает без следа. Мы есть та ткань
Что сны плетет, и наша жизнь короткая
Вся сном окружена.[116]
Самые впечатляющие произведения искусства развивают тему быстротечности, иллюзорности. Всё приходит и уходит. Мы очень недолговечные создания. Мы подобны пламени. Пламя — это поток разогретого газа; это вихрь в реке, который вечно движется, вечно меняется, но при этом кажется тем же самым. Каждый из нас есть такой поток, и если мы сопротивляемся потоку, мы сходам с ума. Мы напоминаем тех, кто пытается зажать воду в кулаке, — чем сильнее мы сжимаем кулак, тем быстрее вода протекает между пальцами. Поэтому главный принцип наслаждения жизнью — подчеркиваю, не заповедь и не мораль, которой вы должны следовать, — очень практичен: не привязывайтесь к жизни, позволяйте ей идти своим чередом.
ВОЗДЕРЖИСЬ ОТ СУЖДЕНИЯ
В дебрях самосовершенствования
Люди уже очень давно интересуются возможностью изменить себя. Но мы можем спросить: возможно ли это или же это всего лишь замкнутый круг? В умах многих присутствует мысль: «Я должен улучшить себя», и это очень важно. В самой идее «Я должен улучшить себя» присутствует очевидная трудность: если я должен улучшать себя, то «я», которое улучшает, и «я», которое нуждается в улучшении, — это одно и то же «я». Таким образом мы попадаем в замкнутый круг.
То же самое можно выразить на языке теологии: как человеку следовать воле Бога, если его собственная воля извращена? Теологи в таких случаях говорят, что человек не может следовать воле Бога без божественной милости. Но как можно получить эту милость? Почему она дается одним и не дается другим? Если я не могу своими силами следовать воле Бога, потому что моя воля эгоистична, как эта моя воля, будучи эгоистичной, может превратиться в неэгоистичную волю? Если я не могу добиться этого сам, мне должна помочь божественная милость. Но почему она до сих пор не помогла мне? Потому что я не принял ее? Но ведь я не мог принять ее, потому что моя воля, по определению, эгоистична. Должен ли я, в таком случае, стать кальвинистом и сказать, что только те люди, которым суждено получить милость, могут прожить добродетельную жизнь? Рассуждая дальше в том же духе, мы придем к невозможному выводу, что люди, ведущие порочную жизнь, не получают милость, потому что они предрасположены к этому бесконечной мудростью Лика Божьего, и поэтому сам Бог несет ответственность за их порочные поступки. Какой милый парадокс!