EzoBox.ruБиблиотека эзотерики

Если в религиозно-эзотерической символике мы находим яркое отражение доктрины о рождении конкретно-субъектного бытия монады, как организации ее потенциальных категорий через взаимное сопряжение и соподчинение связующих их бинеров, то в истории философии можно указать лишь на следующий подход к осознанию этой доктрины. — В философии Шеллинга актуализация Сущего и рождение конкретного бытия определенно связуются с бинерами: единство — множественность и субъектность — объемность и с перерождением пневматологических категорий, но все же эти идеи только намечаются, оставаясь весьма далекими от надлежащей конкретной выявленное™. Но и при этих условиях самый факт подхода к эзотерической доктрине остается весьма существенным и знаменательным, хотя он и совершается только попутно в построении иной системы концепций. Эти идеи Шеллинга46 следующим образом резюмируются Куно Фишером47. — «Дифференцирование субъект-объекта есть основание всяких степенных различий и развития всякой единичности. Итак, вопрос о переходе Абсолютного к миру, от сущности к явлению, от единства к разнообразию, от бесконечности к конечному совершенно тождествен вопросу о переходе от недифференцированного субъект-объекта [т. е. из «нирваниче-ского состояния»] к дифференцированному [т. е. к «проявленному в синархии»), от Абсолютного Разума («Прамистики»] к самопознанию на различных ступенях его развития [к «Высшей мистике»], от бытия [ «Пра-воли»] к процессу, осуществляемому конкретно «Высшей Волей»).

В результате трансцендентного диалектического процесса система потенциальных категорий монады претворяется в кватернер актуальных категорий. Ближайшей нашей задачей должно явиться наиболее отчетливое осознание смысла общей системы актуальных категорий и отличия природы ее членов от природы категорий потенциальных. На пути экзотерической истории философской мысли действительная природа идеального мира и совершающиеся в нем как таковом процессы весьма мало подвергались должному изучению. Мы находим лишь или утверждение бытия его реальностей, раскрывающихся по тем или иным путям в космосе, или же их полное отрицание. В первом случае они воспринимаются как некие надмирные начала, природа которых онтологически предшествует конкретному существованию и от него не зависит. Попытки творческого объединения трансцендентного и имманентного приводили или к замещению онтологической «идеи» гносеологическим «видом» (Аристотель), т. е. обесценению трансцендентного, или же к признанию конкретного лишь «тенями» реальностей (Платон), их несовершенными слепками, т. е. к обесценению имманентного. К последней группе должны быть отнесены и те учения, которые объединяют трансцендентное и имманентное в актуальной жизни космоса как в конкретном обнаружении спекулятивного смысла. С первого взгляда здесь представляется полное оправдание бытия конкретного, так как только через его являемость трансцендентное становится актуальным. Трансцендентное нуждается в имманентном для возможности претворения в конкретно-спекулятивное — такова итоговая формула этого миросозерцания. В частности, Гегелю принадлежит заслуга разрешения этого бинера. Между тем, пользуясь «идеальной формулой» Джоберти, нетрудно усмотреть, что в этом случае бинер: трансцендентное — имманентное понимается и разрешается не в его исходной конституции, а только в самом процессе его творческого раскрытия как таковом. Говоря более конкретно, этот бинер причисляется к «связке» идеальной формулы — к идее «творения», а' не к высшему члену этой иерархии — к идее «Сущего». С наибольшей яркостью это проявляется у самого Джоберти. Во всех этих концепциях трансцендентное и имманентное понимаются как абсолютно противоположные полосы бытия, причем рни или существуют параллельно, но первое онтологически предшествует второму, или же первое прямо порождает второе. Общим постулатом, однако, повсюду является, что идея трансцендентного в себе не зависит от имманентного, как онтологически первичное. В действительности этот постулат улавливает лишь один полюс истинной концепции, а потому ошибочен.