EzoBox.ruБиблиотека эзотерики

VII. По мере возрастания иерархического достоинства пояса индивидуальной синархии повышается тип и тонкость вибраций раскрывающихся в нем реальностей, а потому и их феноменология приобретает соответственно более глубинную природу; каждый высший пояс и его Эа относятся к последующим низшим как центр к периферии. Поскольку феноменология поясов развивается самобытно в их собственной природе, законах и тональностях, они как бы прослаивают друг друга, а поскольку они синархически сопряжены — каждый низший служит периферическим обнаружением высших. Веяния каждого высшего пояса проецируются в низший как начала организующие, повышающие тип и виртуальную скорость эволютивного возрастания; напротив, каждый низший пояс по отношению к высшему служит средой, многообразной совокупностью элементов, подлежащих эволютивной организации. Таким образом, низшие пояса индивидуальной синархии воспринимаются высшими в quasi-категории содержания. Подчиненное категории монадности, сознание утверждает все членения самости, Эа и раскрывающих их поясов синархии неизменно в тональностях этой категории. Их актуализация есть объективирование, утверждение, организация и соподчинение единичных членений, модусов и аспектов, т. е. примат лежит в категории разума и формы. Чтобы быть реальной, форма необходимо должна быть исполнена содержанием, онтологически исходящим из Реальности. Процесс актуализации следует по закону иерархического восхождения, полярно противоположному закону развертывания естества Реальности в потенциальной синархии. Поэтому, чтобы эволютивный процесс актуализации мог начаться в каком-нибудь поясе синархии, он необходимо должен иметь уже актуализированными дифференциальные элементы содержания. Онтологически в одностороннем утверждении категории монадности эта проблема неразрешима. Космологически она отдаляется ad infinitum гипотезой первичной материи; мировой процесс рождается лишь с возникновением первичных атомов; самое же это возникновение гипотезой о беспредельной цепи инфра-миров вновь отодвигается ad infinitum. Первичные атомы в дальнейших построениях оказываются одновременно лежащими и в категории формы (разума), и в категории содержания (материи, мистики). Действительно, всякая сложная форма есть организованная совокупность элементарных дифференциальных форм атомов, а ее содержание есть исполняющая ее совокупность дифференциальных содержаний атомов. Содержание первичного атома мы определяем его формой, что есть принципиальное глубочайшее заблуждение. Ясно сознавая различие и бине-рность категорий содержания и формы во всех наших построениях, мы неправомерно их отождествляем в исходном начале эволютивного процесса — в первичном атоме. Но не делать этого мы также не можем, ибо, согласно категории монадности, мы всякое конкретное бытие необходимо мыслим sub specie конкретного единства, выделенного и объективированного из окружающего, т. е. в определенной форме; без формы не может быть конкретности и актуальности. Совершенно аналогично этому приему в космологии мы и в пневматологии искусственно создаем quasi-особую категорию содержания. Мы воспринимаем мистическую категорию не в ее собственном естестве, а sub specie категории разума. Дифференциальные элементы формы являются одновременно и дифференциальными элементами содержания. Согласно этому, для каждого высшего пояса индивидуальной синархии результаты процесса актуализации в низшем, в действительности относящиеся к категории формы, воспринимаются в категории содержания. Итак, для сознания, подчиненного односторонне категории монадности, категория содержания в себе трансцендентна и лишь искусственно замещается quasi-независимой категорией содержания, зиждущейся на первичных атомных реальностях, где категории содержания и формы совпадают.

VIII. Непосредственным следствием отсюда вытекает принципиальная неразрешимость для монадного сознания проблемы материи. Непосредственная интуиция нас убеждает, что сущность материи в широком смысле, а в частности, материи физической, существенно отлична от созерцаемой природы нашего индивидуального духа и общего пафоса нашего сознания. Поскольку в нас ипостасность занимает центральное положение и все особенности индивидуального и личного начал проявляются в стихии объективирования и утверждения форм, постольку материя лишь принимает формы, проявляется в них, но сама по себе существенно от них отлична. Системы идеализма, логически увенчивающиеся в абсолютном идеализме Веданты, вовсе отрицают самобытный ens в материи как таковой и утверждают тождество ее сущности феноменологической являемости. При этом возможно или утверждение полной иллюзорности материи, чем проблема снимается онтологически, оставляя без разрешения ее космологическую и пневматологическую модификации, или же провозглашение материи в широком смысле инобытием духа, но природа этого инобытия определяется только апофатически, ибо все ее предикаты суть только антитезисы предикатов духа в себе. С другой стороны, системы материализма, постулирующие сущность материи, бессильны вывести из нее категории духа. Итак, проблема бинера духа и материи в монадном сознании не поддается решению по существу: все попытки сводятся к одностороннему постулированию одного члена бинера при полном отрицании другого или при признании его только инобытием первого с невозможностью ни определить его собственную сущность, ни построить связующий мост между ними. Так как исторически развитие шло в монадном пафосе, то в этом бинере надлежащее развитие получила лишь концепция идеализма, доведенная до абсолютной. По сравнению с этим материализм достиг лишь начальных ступеней развития: исторически известен лишь конкретно-эмпирический материализм. Между тем истинная эзотерическая доктрина органически включает в себя концепцию материализма несравненно большей силы и глубины. — Наравне с абсолютным онтологическим идеализмом она бинерно утверждает также и концепцию абсолютного онтологического материализма. К изложению начальных его основ мы и перейдем теперь.