Я поднялся с земли и тихо пошел домой. Все существо мое горело, я почуял какую-то великую цель, увы, мне неведомую, я был весь подавлен раскрывшейся тайной и тихо шел как бы в полусне. Все сильнее и 'сильнее сердце начинала сжимать глубокая грусть. Я чувствовал нестерпимую жажду любви, моя душа трепетала от своего жгучего одиночества, я жаждал той, которая бы могла своим духом восполнить меня и поднять до уразумения чувствуемой, но не понимаемой цели. Я весь застыл в этом желаньи, я звал на помощь судьбу, и слезы неудержимо катились…
Я совсем обессилел. Я жаждал покоя, сна, но ноги плохо слушались, и сам не знаю, как у меня хватило сил добрести. Показались огни, и резким диссонансом пронзили душу пискливые звуки пошлого танца. Путешественники веселились. Лихо отплясывали кучера и лакеи, а в их объятиях наши леди и мисс, ибо других кавалеров почти не было. По-видимому, я один был зрителем волшебной феерии ночи…
§ 46. Культ и его символы царств природы; их извращения через разрыв формы с эротическим смыслом; идолы
Каждая стихия природы по-своему чарует человеческую душу. Есть упоение в созерцании воды — в тихих водах озера, спокойной реки и в уснувшем океане, как и в бурлящих стремнинах, клокочущих водоворотах и разъяренном урагане. Есть упоение и в созерцании огня — в тихо мерцающих светочах и в бурных языках пламени. Есть упоение в тихой ласке ветерка и в яростных завываниях бури. Есть упоение и в матери-земле, в ее вечном покое и в могучих содроганиях землетрясения. Каждой стихии свойствен особый экстаз, особый зов к душе, особая сокровищница откровений. Если мощь стихий у слабых духом вызывает лишь панический страх, подавляет сознание и воочию раскрывает его ничтожество, то у сильных стихийное раздолье вызывает величавый восторг, вливает в душу силу безмерную и раскрывает безбрежный в ней простор. Встречаясь лицом к лицу с космическими силами, человеческий дух прозревает в самом себе ответствующую им космическую мощь, и это ощущение дает ему «неизъяснимы наслаждения, бессмертья может быть залог».
Природа потрясает человека во всех своих великих и грозных явлениях. Есть экстаз леса, задумчивый и тихий, порой же заставляющий трепетать. Есть экстаз светлых ключей, ручейков и рек, глубокий и поэтический. Есть экстаз горных вершин, могучий, дерзновенный и грозный. В греческой мифологии эти экстазы природы олицетворяются нимфами. «Нимфы» — «Игумен» — значит «покрытые». — Они выражают внутренние сущности, скрытые внешними покровами, горние силы, таящиеся в явлениях природы. Таковы нимфы воды: Океаниды и Нереиды, нимфы вод материка — Наяды (Щихдед), речные нимфы (Tlora/urjidei;) и нимфы источников (Kf>rjvaiai,Tlrjyaiai) и стоячих вод (EA.eiovo/uoi, Aiftaiadec, fapvadeq); горные нимфы — Ореады (Opeiadec, Opeateiadec, Opodeftviadei;), нимфы лесов — Алсеиды нимфы долин — Напей (Najicuai), нимфы деревьев — Дриады и т. д.