Через идею личности сопрягаются основные антиномии мироздания, а потому трагедия мировой жизни центрирована в идее личности, то есть в идее человека вообще.Постараемся обрисовать хотя бы главные членения двух основных видов трагедии мира и человека.
Основной вид мировой трагедии и в то же время источник всякого трагизма вообще заключается в глубочайших противоречиях между ноуменальным и феноменальным в их природе, законах, целях, тенденциях и механизмах осуществления. Мир явлений вовсе не есть только слепок с мира идеального, а последний вовсе не есть только идеализация первого. Ошибочное неведение или игнорирование трагичности их сочетания в космосе, происходящей от противоположности самой сущности их природы, приводит к двум антиномичным, но одинаково ложным суждениям. Согласно первому, феноменальное почитается лишь искажением или пародией ноуменального, Идеальный мир вполне совершенен и полон бытия сам по себе и ни в чем внешнем не нуждается. Мир явлений возник только случайно, как следствие или грехопадения первых людей (бывших дотоле бесплотными существами — см. толкование «кожаных одежд» в Каббале), или полусознательного падения низшей ипостаси Бога (например, Пруники у гностиков), или, наконец, сознательного возмущения одного из духов, пожелавшего иметь свой мир (например, Демиург и Иалдаваоф у гностиков, Денница у богомилов и т. д.). В чисто философском аспекте космогония и антропогония обыкновенно игнорируются, и ничтожество мира сего просто постулируется, как вполне очевидный факт. Так возникают концепции гипертрофированного идеализма, необходимо приводящего к безнадежному пессимизму. Согласно второму суждению, подлинно существующим почитается лишь феноменальное, а идея ноуменального отвергается или целиком или в некоторой части. В первом случае получается материализм, как научное миросозерцание, признающее реальность лишь того, что может быть. взвешено и ощупано. Учение его представителей метко обрисовано Алексеем Толстым — «Все, что нельзя ни взвесить, ни смерити, все, кричат они, надо похерити». Во втором случае учитывается необходимость признания бытия нематериального познающего и его гносеологического аппарата. Так возникают «критические» мировоззрения, так размножившиеся со времени Канта. Ограничиваясь лишь опытом низшей интуиции и отрицая опыт через высшую интуицию во всех трех психологических категориях, кантианцы и все к ним примыкающие вовсе отрицают субстанциональное бытие идеального мира. Такое гипертрофирование феноменального приводит к еще более крайнему пессимизму, чем односторонний идеализм. Взятые в отдельности, обе эти концепции одинаково ложны, ибо они учитывают каждая лишь одну сторону человеческого опыта и вместо разрешения постоянно и непосредственно воспринимаемой трагичности жизни предлагают с ней не считаться, воспользовавшись искусственнымигнорированием той или другой части мира и его явлений.
Истина всегда выражается только в антиномиях, всякое неантиномическое суждение всегда ложно— вот основная доктрина эзотерической гносеологии. В противоположность другим системам, эзотеризм не устраняет искусственно один из членов антиномии, а одновременно принимает их обе, стараясь затем уяснить их гармоническое сопряжение в одной идее или в целой системе идей.