Напуская туман замешательства, разум обычно достигает успеха и заставляет человека перейти к так называемому разумному подходу. Это неизменно приводит к тому, что человек становится робким и испуганным, а в таком состоянии он не сможет использовать свой шанс. Люди никогда не осознают того, что именно по вине своего разума они теряют благоприятные возможности, выбирая вместо этого безопасный путь. Невероятно, но разум скорее заставит человека признать поражение, чем согласится утратить свой контроль над ним. Поэтому рассудительный человек всегда ищет оправданий своему бездействию — вместо того, чтобы уловить мимолетный миг шанса.
ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК ВСЕГДА ИЩЕТ УБЕЖИЩА В ПОРАЖЕНИИ И ПЫТАЕТСЯ СДАТЬСЯ НА УСЛОВИЯХ, ВЫДВИГАЕМЫХ РАЗУМОМ. ОДНАКО НИ ПОРАЖЕНИЕ, НИ ПОБЕДУ НЕВОЗМОЖНО ПОДДЕЛАТЬ.
То, что человек обычно называет неудачей, является совсем не поражением, а оправданием отказа от вызова, который не нравится разуму. Единственный способ избежать контроля со стороны разума заключается в том, чтобы помнить, что разум имеет власть лишь до тех пор, пока человек считает свой взгляд на мир реальностью. Остановите свой взгляд на мир — и разум кротко удалится на подобающее ему место. Разум не может вести себя высокомерно, если человек не цепляется за социальную обусловленность, так как человеческий разум полностью подчиняется социальной обусловленности. Однако, как мы уже убедились, остановить свой взгляд на мир и вырваться из социальной обусловленности можно лишь в том случае, если человек живет как воин.
НИКТО НЕ РОЖДАЕТСЯ НИ ВОИНОМ, НИ "РАЗУМНЫМ" СУЩЕСТВОМ — МЫ САМИ ВЫБИРАЕМ, КЕМ МЫ СТАНЕМ.
Чтобы стать воином, человеку необходимо быть готовым воспользоваться новыми возможностями и сражаться за свою свободу. Иного пути нет.
ЧЕЛОВЕК НЕ МОЖЕТ СТАТЬ ВОИНОМ, ПРОСТО ПОЖЕЛАВ ЭТОГО. СТАТЬ ВОИНОМ ОЗНАЧАЕТ СРАЖАТЬСЯ В ТЕЧЕНИЕ ВСЕЙ ЖИЗНИ.
Воин сталкивается с теми же проблемами, что и обычный человек. В его борьбе за безупречность возникает множество ситуаций, в которых даже воина поглощают сомнения и страхи, ощущения ненадежности, беспомощности и, прежде всего, одиночества. Однако воин знает, что все эти чувства представляют собой всего лишь настроения, которые подталкивают его к еще более грандиозным вершинам, и потому он погружается в глубины этих ощущений, пытаясь обнаружить их скрытое значение. К сожалению, обычный человек никогда не предпринимает попыток задаться вопросом о подлинной достоверности своих настроений — он просто принимает их за чистую монету.
ЕСЛИ ВОИН ИСПЫТЫВАЕТ ПОТРЕБНОСТЬ В УТЕШЕНИИ, ОН ПРОСТО ВЫБИРАЕТ КОГО-ТО ИЛИ ЧТО-ТО, БУДЬ ТО ДРУГ, СОБАКА ИЛИ ГОРА, И ВЫСКАЗЫВАЕТ СВОИ СОКРОВЕННЫЕ ЧУВСТВА. ДЛЯ ВОИНА НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ, ОТВЕТЯТ ЛИ ЕМУ, УСЛЫШАТ ЛИ ЕГО, ТАК КАК ОН НЕ ИЩЕТ НИ ПОНИМАНИЯ, НИ ПОМОЩИ — ВЫСКАЗЫВАЯ СВОИ ЧУВСТВА, ОН ПРОСТО ВЫСВОБОЖДАЕТ НАПРЯЖЕНИЕ СВОЕЙ БИТВЫ.
Такова предрасположенность воина, такова безупречность его духа. Однако когда потребность в утешении испытывает обычный человек, он неизменно стремится к подтверждению своего взгляда на мир. В таких случаях человек обычно сталкивается с вызовом, с которым, как он сам чувствует, он просто не может справиться, и потому он обращается к кому-то, кто, по искреннему убеждению этого человека, согласится с ним. Чувствуя несоразмерность своих желаний, человек пытается убедить своего слушателя в том, что в попытках сражаться нет никакого смысла. Таким образом, он стремятся вызвать у своего друга впечатление, что для признания своего поражения ему нужно поощрение. Если его друг соглашается с ним, человек чувствует себя уверенным, что у него есть право сдаться на своих собственных условиях вместо того, чтобы продолжать попытки.