Яувидел, что зал превратился в анфиладу комнат с открытыми дверями. Вдруг потянуло холодным сквозняком, и двери с треском захлопнулись. Какая-то неведомая сила внутри заставила меня подойти к двери, на которой красовалась табличка «Жалость».Яоткрыл дверь и, переступив порог, оказался в маленькой комнате. Тут же я услышал жужжание, вернее гудение роя насекомых, и сразу же меня облепили шершни. Они начали жалить меня в лицо и руки, которыми я пытался их отгонять. Укусы были чудовищно болезненными.Япочувствовал, как ужаленные места стали пульсировать болью и нестерпимо зудеть.Ябыстро повернулся лицом к двери и стал дёргать ручку, но дверь не открывалась. Шершни не отставали, и я прыгнул через всю комнату к ещё одной двери, которую успел разглядеть через быстро опухающие от укусов веки. Оказавшись перед второй дверью, я разглядел надпись «Ложь» и, открыв ее, шмыгнул в темноту. Шершни пропали, но вот ужасная боль от ядовитых укусов осталась. К тому же теперь моё тело напоминало один большой волдырь, так распухла и болела кожа от всех этих укусов.
Обстановка внутри второй комната вначале показалась спокойнее предыдущей, но это только на первый взгляд. Посреди комнаты на железном крюке висела верёвка с петлёй на конце. В комнате также была ещё одна дверь, которая оказалась закрыта. Прошло несколько часов моего пребывания здесь, и я не знал, что делать дальше. Только петля, приглашающе покачиваясь, свисала с потолка. Итак, чтобы пройти урок, мне необходимо было что-то предпринять. Боль от огромного количества укусов тем временем нарастала в геометрической прогрессии. Я ни о чем не мог думать, кроме этой боли, которая не отпускала ни на секунду, а только усиливалась. К боли присоединилось затруднение дыхания. Воздух с большим трудом и свистом протискивался через распухшее и воспалённое горло. В этой комнате оставалось сделать только одно. Не успел я это подумать, как тут же под петлёй появился стул. Дрожа от страха, из последних сил хватая открытым ртом воздух, который казался расплавленным свинцом, на подгибающихся ногах я забрался на стул. У меня появилось ощущение, что в этой комнате я нахожусь уже многие месяцы. Время остановилось.Янадел петлю на шею. Стул хрустнул под ногами, а я полетел в темноту. Очнулся на полу. Боли, к счастью, не было, дышалось легко. Петли и стула тоже не было, а дверь в следующую комнату была приоткрыта.Явстал и, шатаясь, пошёл туда. На табличке этой двери значилось слово «Гнев».
Третья комната отличалась от двух других своими размерами. Она была огромна.Япостарался представить, как будет выглядеть гнев, и не смог. В лицо повеял ветер. Это был не свежий ветер с моря или как перед грозой. Это был тошнотворный горячий смрад, воняющий какими-то помоями. Впереди возникла огромная волна, украшенная грязно-жёлтой шапкой пены. И, как огромное цунами, волна стала стремительно приближаться ко мне.Яоткрыл рот и не смог закричать. В этом потоке я увидел сотни битых бутылок и куски ржавой арматуры. Они крутились, как в барабане стиральной машины. Волна приближалась и уже почти достигла меня, как я увидел в этой грязной воде вдобавок ко всему плавающие трупы каких-то мелких животных. Меня сбило с ног, и я стал захлёбываться этой страшно смердящей жижей. Помимо этого тело моё пронзило в нескольких местах острым стеклом, я получил сильный удар в живот. Таким образом, от удара я упал и стал, задыхаясь, хватать воздух открытым ртом. Но вместо воздуха зловонная жижа хлынула в мою глотку.Ячуть не захлебнулся. Меня бросало и крутило из стороны в сторону.Ячувствовал, что силы уже почти оставили меня. Вдруг уровень этой пенистой мути стал спадать и уходить в огромную воронку посреди комнаты. И я оказался на полу, сидящим мокрым, грязным и израненным в липкой луже. Изломанное тело болело, саднили, и кровоточили порезы, а я пытался встать на ноги. Поднявшись на дрожащие ноги, меня судорогой согнуло пополам и от рвотных движений почти вывернуло наизнанку. Рвотные массы блестели битым стеклом. Немного придя в себя, я побрёл в противоположный конец комнаты, где опять показалась дверь.