У суфийских групп, как и у всего, что становится популярным и вызывает широкий интерес, есть свои имитаторы. Среди этих подражаний редко встретишь злонамеренную подделку. Напротив, многие из них опираются на идею, лежащую в основе таких внешне различных явлений, как симпатическая магия и мода: «Если я выгляжу как что-либо, значит, могу каким-то образом стать этим». Иногда подобная концепция выражается в форме такого непреднамеренного суждения: «Если буду думать о чем-то, то это случится».
Следует избегать магического мышления. Религиозное мышление требует, чтобы человек стал достойным своей цели, магическое мышление стремится создать, сотворить желаемый эффект.
Лет двадцать назад я столкнулся с живой иллюстрацией того, как далеко в своей абсурдности может зайти человеческий механизм самооправдания: лидеры обучающихся групп из Европы и Америки встретились со мной и попросили совета, чему и как учить.
Пораженный сперва самим вопросом, я спросил, долго ли существуют их группы и каким образом им удается продолжать свою деятельность, если у них нет представления, как учить. Выяснилось, что в таком состоянии они просуществовали около 40 лет. «За счет чего?» — спросил я.
«Видите ли, нам стало известно, что источник учения находится на Востоке, — объяснили они, — вот мы и прикинули, что, если создать здесь учебные центры, истинные учителя услышат о нас и потянутся сюда. Фактически, так было заявлено нашими руководителями, и тогда эта идея показалась нам вполне логичной».
«Мы прикинули»?! Поначалу я решил, что они просто шутят. Но мой смех только огорчил этих искренних и совершенно заблудших людей.
Большинство человеческих существ склонно питать отвращение к жажде власти, но когда эта жажда проявляется бессознательно, она еще уродливее.
Эти люди пытались сотворить желаемое событие…
Вы, конечно, не назовете их неискренними, но какое же еще подобрать слово? С одной стороны, они говорили вполне откровенно и недвусмысленно, признав, что почти ничего не знают. С другой — они известили своих учеников, что ожидают послания от учителей с Востока, а сами эти ученики, многие из которых были высокоинтеллектуальными людьми, не увидели ничего странного в подобной концепции.
Для любого мало-мальски здравомыслящего человека их теория может быть перефразирована следующим образом:
«Где-то на Востоке, неизвестно где, существует община людей, которые владеют особым, продвинутым, знанием о человеке. Эти люди культивировали такое знание в течение целых эпох, создали школы и системы, через которые оно передается. Будучи заинтересованными в продолжении своей деятельности на благо всего человечества, они владеют способом, необходимым для реализации высших учений».
Но никому из этих добрых людей, как я понял, так и не пришло в голову, что, если представить, будто восточные учителя, о которых они все время твердили, действительно существуют, они, при любых обстоятельствах, несомненно, располагают собственными методами проецирования своего учения туда, куда пожелают или где в нем есть нужда или смысл.
Я пережил нечто необычное, увидев выражение, которое эти страстные эзотеристы изобразили на своих лицах, когда я сказал:
«Ваши восточные учителя, по всей видимости, чудной народ, если, обладая той мудростью, которую вы им приписываете, не способны передавать свои учения без вашей помощи».