— Когда ты видишь обычную чайку снизу, у нее длинные широкие крылья. Но вот чайка летит прямо к тебе или от тебя. Ее крылья кажутся тебе тонкими, как листок бумаги. Зимние чайки еще раз в десять тоньше. Нужно долго и внимательно присматриваться, или иногда замечаешь их случайно.
— Их много?
— Не меньше летних.
— Почему же люди не знают о них?
— Охотники и рыбаки, конечно, изредка замечают. Но думают, что померещилось. Некоторые просто не считают нужным об этом говорить.
— Почему?
— Ты же не рассказываешь знакомым летом, что видел чаек. Слишком обыденно.
— Куда зимние чайки деваются летом?
— Никто не знает.
Сидим с сыном в резиновой лодке метрах в трехстах от берега. Он лицом к морю, я — к берегу. Холодно, ветрено, жесткий барашек на гребне стучит в борт и брызгает. Но разнорыбица идет хорошо. Только успевай вытягивать донку.
«Почему не ходим на охоту?» — спросил сын. «Не будем же мы для развлечения убивать живого зверя» — начал было разглагольствовать я. Но тут сын спросил: «А рыба?»
Вот парадокс. Про рыбу то же самое никогда в голову не приходило!
Сзади зашумела большая волна, и сын как-то неестественно спокойно произнес: «Папа, сваливаем отсюда, Косатка». Оглянувшись, увидел только столб воды, поднятый выпрыгнувшей и упавшей в воду акулой. Ей достаточно чуть задеть лодку, и нам до берега не доплыть — вода слишком холодная. Сын греб к берегу, я вытягивал якорь (камень в сетке) и донки.
Умом мы знали, что Косатка не нападает на людей. Нет ни одного свидетельства. «Но свидетелей и не могло остаться» — мелькала полушутливая, полутревожная мысль.
С берега еще полчаса наблюдали, как Косатка прыгала на месте, где стояла лодка. Наверное, это знак. С тех пор рыбу ловим редко и мало, только на уху.
Шаман и рыбачит, и охотится. Не часто, но регулярно.
— Не жалко убить куропатку, нерпу?
— Спроси такое у эвелна.
— Ну, им без этого не выжить.
— И им, и лисе, например.
— Считаешь, что убийство естественно в природе?
— Развлечение убийством неестественно. А хищников не мы придумали.
— Это у животных. А у людей?
— На Севере без этого никак нельзя было. Растительной пищи не хватило бы.
— Это раньше. А сейчас?
— Сейчас это выбор.
31.12.99
Шаман может остановить или изменить уже начатое действие, или начать неожиданно новое действие. Часто он обосновывает такое странное поведение «получением знаков». Иногда это трудно перенести. Кажется, что разговоры про знаки выдуманы, чтобы обосновать явное сумасбродство.
— С чего ты решил, что что-то является знаком?
— Просто знаю намного больше тебя.
— Очень убедительно. А главное, это можно сказать по любому поводу.
— Не нервничай. Спроси, и я объясню тебе про знаки, которые увидел.
— Ладно. Вот сейчас почти темно. Пять вечера, кругом лед. Ты видишь какие-нибудь знаки?
— Например, нерпа слева от нас.
— Да нерпа — дура! Она-то здесь при чем?!
— При том, что мы забираем вправо.
— Зачем?
— Слева — трещина во льду или полынья, иначе нерпа не вылезла бы здесь. Это знак тебе для изменения траектории и осторожности.
01.01.2000
Замечаю странную вещь: когда Шаман укажет на какое-либо отношение между явлениями мира, вещами, людьми, все становится понятным и ясным. Но сам я этих отношений не вижу. Поскольку не собираюсь всю жизнь прожить рядом с Шаманом, нужно научиться самому выявлять такие отношения.
— Откуда так много знаешь?
— Смотрю.