Мы можем повторить слова Матильды о том, что всё это - сон, и тут не будет противоречия: по сути дела, уравнения Эйнштейна - тот же самый сон, только для высших и более многочисленных млекопитающих. Мы вспоминаем забавную сцену, произошедшую между Матильдой и Миррой вскоре после смерти : , - сказала Матильда, - л постоянно вижу твою бабушку! Более того, она даёт мне советы! Она говорит мне: "Не трать деньги! " А я ответила матери [можно представить себе тон Мирры и Её щёки, раздувшиеся от едва сдерживаемого смеха]: "Ну, что ж, она права, будь осмотрительна" - "Но, послушай, она ведь умерла! Как она может разговаривать! Она умерла и лежит в могиле, в шести футах под землёй!" Я спросила: "А что такое - умерла?.." Это было смешно>. Естественно, мы полагаем, что всё, происходящее вне стенок аквариума - . Наверное, и сам человек - сон рыбы. Или чей?.. Чтобы узнать, надо выйти из аквариума. Я расскажу одну историю, чтобы было легче разобраться; это личный пример, но нет толка в знаниях, если они остаются на полках библиотек. Когда я жил в Индии, во Франции покончил жизнь самоубийством дорогой мне человек. Он снял комнату в совершенно неизвестном мне городке. Я даже не подозревал о его намерениях. Однако как-то раз ночью я увидел вроде бы совершенно ничем не примечательный и тривиальный сон, но, поскольку Мать учила обращать внимание на всё (и прежде всего на вещи), я запомнил его: я поднялся по тёмной лестнице, подошёл к комнате, и остановился на пороге. Что-то дало мне понять, что там находится мой друг, совершивший самоубийство, хотя я и не видел его. Мой взгляд просто блуждал по комнате: на полу лежал ковёр, а всю обстановку составляла одна лишь кровать. Это я видел отчётливо. Но в первую очередь обращало на себя внимание окно, словно в нём была сосредоточена некая особая сила; оно выходило на площадь, окружённую деревьями, по одну сторону которой стояли дома, а вдоль другой тянулась невысокая стена. Площадь уходила вдаль, сливаясь с тусклым и туманным холодным небом, по которому плыли чёрные облака. Я долго смотрел на небо, и его тяжесть почти физически давила на меня. Вот и всё. На первый взгляд, ничего значительного. Через два дня я получил известие о самоубийстве моего друга. Вспомнив из своего сна, я нарисовал её и послал рисунок во Францию. От рисунка настоящая комната отличалась лишь тем, что в ней не было ковра, а был паркет. Я не увидел линий между дощечками - это и понятно: от Франции меня отделяло десять тысяч километров. Но вид за окном был совершенно точен. Моего друга нашли у порога комнаты. Во сне я видел то, что предстало его последнему взгляду.
В тонком теле я вышел в мир тонкого физического.
Интересно, какой нужен телескоп, чтобы различить рисунок паркета сквозь стены, да ещё и на расстоянии, отделяющем Пондишери от Атлантического побережья? Можно только удивляться, как, ничего не зная, я оказался там в тот самый момент, когда умирал мой друг - я был предупреждён... Как? Вечная иллюзия разделения (вот вам и мира): мы не можем отказаться от мысли, что есть и есть , что и находятся в разных кожаных мешках, и что нет числа маленьким незнакомым комнаткам. Мать говорила: , и я здесь, и все здесь!>Мы составляем единое тело, откликающееся на свой собственный призыв через десятки тысяч километров. Нужно только выйти из аквариума, не к чему нам быть сном рыбы или другого существа... которое, быть может, - мы сами, только, наконец, целостные и всеобъемлющие.