Но всё это оставляло Её неудовлетворённой. Она искала более глубинной революции, нежели восстание линий и цвета; Эйнштейн или Планк заинтересовали бы Её скорее, чем импрессионистский бунт. Впрочем, всё связано: новый, ещё неизвестный фермент начал подтачивать старый фасад Материи.
Шри Ауробиндо в Бенгалии начал революционную деятельность. Она искала повсюду, широко раскрывала глаза, пускалась в самые разные , и сплошной чередой шли хаотичные и неожиданные новые переживания. Теперь их героями стали люди. Что это означало? Да, можно писать прекрасные картины, спорить ночи напролёт, посметь положить на холст такую вот линию или этакий вот цвет, обтёсывать мраморную глыбу, лепить из глины, но что такое жизнь - первоматерия без красивых завитушек и рамы? Всё остальное - яркая, опаловая, или лимонно-жёлтая, или какая угодно ещё пена, покрывающая серую, унылую и блёклую массу (? Просто пена на поверхности>, - говорила Она), иначе жизнь превращается в кисть или резец, или ещё что-нибудь в этом роде, а всё остальное - в интервал между двумя взмахами кисти. Так где же жизнь, настоящая жизнь? Тёплый и живой цвет на полотне часто отсутствует на лице художника, написавшего картину, а с Миррой всё было наоборот: стоило Ей открыть глаза, и картина изменялась; иногда она был любопытна на вид - черты становились прозрачными, и появлялись новые линии и новые цвета, не всегда красивые, зачастую тёмные, иногда она даже видела вместо человека безголовое грязное месиво, а порой голова окрашивалась в разные цвета, в зависимости от настроения её владельца, а всё в целом представляло собой что-то вроде разноцветного контрастного коллажа, хотя цвета могли быть грязными и ничуть не походить на прекрасное творение художника. Если бы Мирра посмела написать то, что видела, Её работы показались бы куда Пикассо. Но за Пикассо ещё и не брался. смотрю на человека, состояние его сознания я физически воспринимаю как внешний облик. Меняются его глаза, лицо, тело, даже цвет и форма... В одном и том же человеке есть всё, и всё постоянно изменяется - меняются вибрации, неизменен только внешний вид, но это - пустая оболочка. Состояние людей заметно - видел бы ты, что это такое!.. Бесконечные формы, лица, жесты, словно перед тобой не человек, а коллекция набросков умелого карикатуриста. И всё крутится, крутится, изменяется, - очень интересно. Только суровый человек или злодей не увидят этого, - тут нужна чуткость, чувство юмора и ирония. Формы просто бурлят... А те, кто наглухо закрыт в своей кожаной сумке, кажутся инертными и искусственными>. Так почему же одна картина может быть не столь красивой, как другая? Зачем ставить жизнь ниже её изображения, удачного взмаха кисти в сердце ? Работать с человеческой материей Мирре было интереснее, чем раскрашивать холст, мало напоминающий прообраз. А если картина получится красивее? В целом, Мирра выводила мораль в первую очередь из эстетики - да и греки делали то же самое. Просто мы не уверены, что все их Аполлоны на самом деле не таят в себе того же самого горя.
А Мирра вообще не выносила лжи. Честность видна уже в цвете человеческой мысли.