И мне кажется, что это применимо к каждой кажущейся успешной жизни. Взять хотя бы великого предпринимателя Тату или великого интеллектуала Андре Малраукса, или любого "великого" человека -- я думаю, что даже Эйнштейн в конце своей жизни уперся в стену.
Мы все уперлись в стену. Будь то марксисты, христиане, индусы или китайцы, все мы уперлись в стену. Если Вы родились в Москве, что же, боритесь как москвич. Это совершенно прекрасно.
Но решение не лежит ни в одном из этих мест.
Вот что должны понять человеческие существа. Потому что понять... это звать.
Если бы рыба (возьмем ту же метафору) не начала задыхаться, она никогда не сделала бы необходимого "шага" к мутации -- стать амфибией.
Мир должен задыхаться до определенной степени, и тогда вдруг внезапно раздастся крик -- КРИК.
Тогда все становится возможным.
Тогда этот аквариум, кажущийся столь грандиозным, становится бумажным пакетиком, не имеющим никакой реальности. Он может внезапно взорваться или расплавиться.
Но должен быть КРИК. Должен быть ЗОВ.
Товарницки: И, в заключение, если бы Вы говорили с детьми...
Но это волшебная история! -- говорила Мать.
По другую сторону от этого грандиозного, ужасного, электронного, неумолимого и биологического аквариума нас ожидает волшебная история!
И можно понять, что это волшебная история, потому что больше нет "законов". Все законы были в нашем РАЗУМЕ.
На другой стороне начинает существовать другой вид просветленности. Это... человечество, непостижимое, действительно, для всех, кроме детей.
Товарницки: Что Вы им скажете?
Детям?
Я не уверен, что следует много говорить ребенку, потому что он будет спонтанно это переживать. Он сольется с волной, потеряет себя с чайкой... Ребенок -- не испорченный -- ЖИВЕТ этим естественно.
(короткое молчание)
Возможно, ребенок -- это тот случай, когда чем меньше говоришь, тем лучше, за исключением сказок и волшебных историй.
А мы все свое время тратим на то, чтобы покрыть эту мощную простоту ребенка всевозможными "Этого нельзя делать", "Это невозможно", "Это устроено иначе". Слой за слоем мы накладываем запреты и невозможности. Тогда это безнадежно. Вот что должно разрушиться -- все наши слои невозможности.
* День Седьмой. ЧТО НЕ ЗА ДВАДЦАТЬ САНТИМОВ? *
Техническая цивилизация: ребенок разрушит ее
Товарницки: Сатпрем, сегодня мир науки и технологии прочно обосно
вался, укрепился в мире, с востока на запад, и с севера на юг. Это
грандиозная сила. Как может...
Сатпрем: О, достаточно песчинки -- попала всего лишь песчинка, и машина заглохла. Абсолютно. Извини, я перебил тебя.
Товарницки: ... Как же духовный опыт может ощутимо потрясти, демон
тировать, трансформировать этот гигантский аппарат?
(короткое молчание)
Это чудовищный монстр, но он... хрупкий.
Еще в 1910 или 1912 году Шри Ауробиндо посмотрел на эту западную цивилизацию и произнес довольно устрашающие слова. Припоминаю, он сказал так (в одном из своих афоризмов):
"Европа гордится своей практической и научной организацией и производительностью. Я подожду, пока ее организация не станет совершенной; тогда ребенок разрушит ее."
Он видел это.
Все, что требуется -- это попасть маленькой песчинке в эту чудовищную машину.
Мы внезапно увидели это в 1973: просто перекройте нефтяной кран, и все начнет разваливаться.