— Может быть, — нехотя поддержал его шутку Николай Андреевич. — Только уж слишком все реально… Ведь та змея лишь вначале была змеей. Понятно, что я испытываю некоторый страх перед рептилиями, и мой мозг просто ассоциативно преобразовал какую-то опасность в подобный образ. А если учесть то обстоятельство, что в последние дни мои мысли были заняты вопросом о Деструкторах и Кандуках, то логично предположить, что именно об этом мое подсознание и пыталось донести до меня какую-то информацию… Так вот, едва я успел отскочить, меня вышибло из одного видения в другое, с еще более пугающей реальностью. Стою я среди огромной толпы, которая что-то скандирует. Но люди ведут себя как-то очень странно, будто сомнамбулы. Одни и те же лозунги без конца повторяют, как закодированные, одну и ту же информацию слово в слово друг другу пересказывают. За внешними улыбками — скрытая агрессивность, за «праведными речами» с трибун — сплошной обман…
Когда Николай Андреевич закончил рассказ, Сэнсэй произнес:
— То, что ты видел, это, к сожалению, ближайшее будущее, начало конца.
Сэнсэй немного помолчал, а потом вдруг без предисловий стал читать странное стихотворение:
— Во времена Перекрестья
Кривда заменит Правду.
У крайя за год Слово дано
Но эхо его — крик в пустоту
Мало кто слышит.
Число, в сумме бесконечность,
Перевернутая в вертикаль,
Откроет врата Гнева.
Ошибка есть ключ,
Вскрывший ящик Пандоры.
Владыка морской в день сей проснется,
Встряхнув волосами,
И сотни тысяч жизней поглотит
Первой расплатой за Глупость и Эго.
Вторая расплата настигнет внезапно
Мир людской в больший ужас ввергая…
Я слушала это странное стихотворение сплошных катастроф, безуспешно пытаясь в мыслях конкретизировать географию и грядущее событие. Когда же Сэнсэй закончил читать, воцарилась тишина.
— Ну, ты и загнул, — первым не выдержал Вано. — Умеешь, однако, успокаивать.
Сэнсэй пожал плечами.
— Не время расслабляться.
— Да какой там расслабляться? У меня теперь в голове сплошные «китайские иероглифы» в древне европейском исполнении. И что этот «сборник» означает?
— Понятное дело, звездец скоро! — не раздумывая, высказался Сергей и тут же поправился, глянув в мою сторону. — Извиняюсь, конечно, за выражение.
— Ну, это и чукче понятно, а что конкретно? — добивался отец Иоанн.
— Даже если я тебе скажу, что будет конкретно, ты все равно не поверишь, — сказал Сэнсэй.
— Это почему же не поверю?!
— А ты сильно бы поверил в распад Союза, если бы я тебе об этом сказал на следующий день после того, как Батька стал Генсеком?
— Нет, конечно.
— Вот, а теперь ты хочешь, чтобы я рассказал за то, что по сравнению с распадом Союза, как небо и земля.
— Неужели так хреново?
— Хуже.
— А лично мне кажется, что хуже, чем распад Союза, моей Родины, уже и придумать невозможно. Даже катаклизмы не так страшны, — произнес Сергей.