Маленький город или деревня рядом с АЭС. По радио объявляют, что там ЧП и объявляют эвакуацию. С неба падает ядовитый дождь, не рекомендовано выходить из дома и контактировать с землей. Я думаю: уехать с эвакуацией или остаться. Я бы осталась, мне дом кажется надежным, но все вокруг выходят на улицу, по своим делам. Кто-то идет пересаживать цветы, говорит, что цветы очень дорогие и их нельзя оставлять так. Я тоже выхожу на улицу. Вижу, автобусы собирают людей для эвакуации. Она проводится не организованно, предлагаются разные направления куда ехать. Я сажусь в автобус, который привозит меня в брошенный город, где была АЭС, в самый эпицентр. Там периодически происходят землетрясения, идет дождь, но уже из разноцветных ярких красок: лиловых, апельсиновых, вязких, как гуашь. Дождь тоже опасный.
Город сам похож на бараки, одноэтажный, голые стены и внутри зданий ничего нет. Может это город-макет для испытаний. Я не понимаю, почему эвакуационный автобус привез нас в самый эпицентр. И никто вокруг меня не понимает этого. Я думаю, как оттуда убраться. Собирается группа людей. Которые тоже намерены своими силами покинуть этот город. Мы двигаемся по улицам. Вижу территорию огороженную сеткой-рабицей и над ней провода. Т. К. Идет дождь, по сетке пробегают электрозаряды, похожие на молнии. Мы обсуждаем как там возможно пройти. В нашей группе есть военный араб, похожий на наемника. Он говорит, что знает, как пройти. Я обрадовалась, потому что наемник – это тот, кто знает как выжить. Я иду за ним, по следам, мы благополучно проходим электроопасную зону, продолжаем идти по улицам. Тут опять на АЭС позади нас что-то взрывается, я вижу араба, бегущего впереди меня, понимаю, что мне его не догнать и решаю упасть на землю, чтобы избежать взрывной волны… Я выживаю, а араб впереди меня погибает. Мне его жалко и теперь мы без проводника. Иду дальше. В городе всякие странности. Там есть какие-то старожилы, многие из них больные. У всех болезни разные. Моя группа постепенно редеет, но приходят новые люди, непонятно они друзья или враги.
Приходим в барак, где все военные, . Там стеллажи с разной непонятной аппаратурой, вроде медкорпус или лаборатория Военные вроде опять начинают организовывать эвакуацию, просят всех принять синие таблетки антидоты. Я вижу на каталке парализованного очень больного человека, который сам не может съесть таблетку и просит меня ему подать. Я начинаю выковыривать синию-антидот. Там еще есть другая, красная. Он мне говорит, что не хочет жить, потому что болен и испытывает страдания и просит меня дать ему красную таблетку, которая, по его словам, яд, на случай не попадаться в плен врагу. Я даю ему красную-яд, но он не умирает. Люди кругом это видят и понимают, что военные перекрасили таблетки, они нас собирались не эвакуировать, а просто убить. Я начинаю понимать почему. Скоро мы все должны заболеть и умереть в мучениях, а выжившие станут мутантами. После этого открытия все начинают подозревать друг друга, потому что никто не знает, кто работает на военных, а кто просто сам по себе.
Я тоже всех подозреваю, но в то же время со всеми дружу, потому что понимаю, что замочат нас из лучших побуждений. Люди из моей группы решают по разному. Кто-то выполняет приказы, кто-то сопротивляется. Группа постепенно редеет, люди умирают самыми разнообразными жуткими смертями.