Ни у кого нет сомнений в том, что эта Энергия исходит от самого Бога, именно от Бога, и именно с ее помощью зажигается Жизнь. На Том Свете все понимают, что Мысль и Любовь — близнецы-братья. Без Мысли будут лишь сплошные желания, стремления и порывы, но бессистемные желания, стремления и порывы. А без Любви Мысль будет обесточена и будет лишь холодно подергиваться, не имея страсти. Двуединое царство образуют Мысль и Любовь.
А мы, господа, осознавая значимость Мысли, не должны забывать про значимость Любви, которая (именно она!) накачивает Мысль энергией и дает ей возможность творить Жизнь.
О, как, наверное, многообразна и мощна Энергия Любви! О сколько загадок, наверное, сокрыто внутри этой Энергии, называемой Любовью или Жизненной Силой! О, как значимо это щемящее чувство в груди, с появлением которого в душе весь мир становится розовым, и тебе хочется изменить все окружающее в лучшую сторону и сделать всем людям столько хорошего, столько хорошего… сколько можешь дать Ты — Сын Бога… Дать столько, сколько ты можешь, столько… чтобы все в этом мире стало розовым, ярко-розовым, сверкающе-розовым, чтобы всем вокруг стало так же хорошо, как и тебе… к кому пришла Любовь!
Я каким-то отрешенным взглядом посмотрел на Свету. Шел третий час ночи.
— Лишь бы она не попросила меня отпустить ее спать, — подумал я.
Мне так хотелось, чтобы мой немножко детский душевный порыв, связанный с этим прекрасным чувством, называемым Любовью, никто не прервал. Мне так хотелось, чтобы все люди были соучастниками… соучастниками Любви. Мне так хотелось, чтобы никто не остался равнодушным к Любви и не сказал, даже деликатно — «Я хочу спать».
— У-ух! — вырвалось из меня.
— Чего? — отозвалась Света.
— Да так, — ответил я.
— Ну и ладно тогда.
— Ты, Света, не хочешь спать?
— Нет.
— Спасибо.
— За что?
— Да просто так… за то, что ты не хочешь спать.
Думая о Любви и все больше и больше осознавая, что Любовь есть самая натуральная Жизненная Сила, я вдруг понял, что существует еще и… Любовь наизнанку.
— Любовь наизнанку! — прошептал я.
— Чего? — переспросила Света.
— Любовь, но… наизнанку.
— Что это?
— Это, Света, то, когда путаешь «лицо» и оборотную сторону. Например, надеваешь носок или майку наизнанку. «Лицо» оказывается внутри, а изнанка снаружи.
— М…м…
— Знаешь, Света, у кого нет любви наизнанку?
— У кого?
— У реаниматолога Радика Фаязовича Галиахметова. Он большой, добрый и лысый. Такой не предаст.
— Да…
— А знаешь, Света, почему у него ее нет, Любви-то наизнанку?
— Потому, что он большой и лысый?
— Да нет.
— А почему?
— Потому, что он умеет плакать… этот мощный мужик.
— А разве это?..
— Это есть признак мужской силы, Света, доброй и мощной мужской силы, озаренной Любовью. Этот не будет крушить челюсти по типу американских идиотов из голливудских фильмов, хотя и мог бы сделать это получше других. Этот будет Силой Добра воздействовать на других и призывать к тому, чтобы никогда и никто не вывернул Любовь, данную ему Богом. Такие, как он, всегда знают, где наизнанку, а где нет.
— А что такое Любовь наизнанку?
— Любовь наизнанку, говоришь…
— Но это же так глупо — посчитать себя Богом! — перебила меня Света.
— Да.