В голове неожиданно всплыло словосочетание «радужка глаза». О, как много должно было еще утечь воды! Я еще не знал в то время, что жизнь поведет меня по тернистому пути, когда я в ходе своих размышлений буду тыкаться в колючие препятствия, но этот путь, волей-неволей, будет выводить меня в поле знаний, касающихся странного и невидимого Мира Ангелов. Но об этом, дорогой читатель, мы поговорим в следующем томе этой книги, где… воочию столкнемся с ангелами.
— А почему только Мертвые могут соперничать с ангелами? — спросил я монаха Тленнурпу.
— Мертвые очень сильные, — ответил он.
— Живой человек слабее Мертвых?
— Конечно слабее.
— А тот человек, тела которого окаменели восемь раз, в конце концов смог победить Черного Ангела по прозвищу Голодный Черт?
— Нет, не смог. Черный Ангел оказался сильнее, — монах потупил взгляд. — Черный Ангел ждал, когда тело этого человека войдет в состояние Сомати, и тут же превращал его в камень, не давая возможности стать полноценным Мертвым. Но этот человек, стремящийся победить Черного Ангела, обретал новое тело в новой жизни, опять добирался до Тибета, опять шел к Месту Голодного Черта, опять входил в состояние Сомати и, став Мертвым, боролся с Черным Ангелом. Но Черный Ангел опять превращал его тело в камень, опять не давая возможности вобрать в себя всю силу Мертвых. Так продолжалось восемь раз.
— Значит, Мертвые бывают полноценные и неполноценные… — пробурчал я себе под нос.
— Конечно. Не каждого человека, ставшего Мертвым, принимают в когорту Мертвых. Если его не приняли в когорту Мертвых, то его тело в Сомати каменеет. Но если когорта Мертвых приняла нового Мертвого, то этот «счастливый Мертвый» овладевает силой всех Мертвых на Земле. А Мертвых на Земле очень много, и сила Мертвых велика.
Я подумал о том, что Мир Мертвых, наверное, отнюдь не прост, и туда, наверное, принимают не каждого человека, вошедшего в Сомати, но если уж примут, то этот Мертвый становится воистину счастливым, чувствуя в самом себе колоссальную мощь всего Царства Мертвых, выражающуюся в том, что ему, «счастливому Мертвому», становится подвластным не просто жить в мире мыслей одновременно и людей, и ангелов, и призраков, и даже Шамбалы, но и влиять на этот мир, очищая его от грязных мыслей.
Я понял, что если бы тот человек, тело которого каменело восемь раз, смог влиться в когорту Мертвых, то он смог бы победить Черного Ангела своей мыслью, усиленной всем Царством Мертвых, победил бы он этого Голодного Черта, питающегося злыми мыслями людей.
Я на мгновение отвлекся и представил, как животные и люди перед дракой обязательно «борются мыслями», направляя в сторону ненавистного противника негодующую мыслительную энергию. У животных, например, кошек, это выражается в том, что эти мягкие и приятные животные стоят друг перед другом, изогнув спины, и сверлят друг друга глазами, сузив свои и без того щелевидные зрачки, и издают дикие пугающие звуки: «Мяу, Мяу-у-у-у-у». У людей, особенно в деревне, «борьба мыслей» выражается в том, что два парня, например, механизатор и скотник, тоже стоят друг перед другом, тоже сверлят друг друга глазами, и тоже сузив зрачки, издают пугающие звуки, но облаченные в слова, среди которых превалирует выражение — «А ты кто такой?!», ответом на которое звучат те же самые слова — «А ты кто такой?!».