Я задумался над этим. Я всегда удивлялся, каким образом некоторые из высокопоставленных лам становились всезнающими. Они, казалось, были удалены от мелочной жизни и в то же время были способны сказать, что в этот момент происходит в любой части нашей страны. Я вспомнил один случай, когда нас с Наставником позвали к очень старому человеку. Я был представлен ему, и мы поговорили. Вернее, говорили он и мой Наставник, я лишь сидел и внимательно слушал. Вдруг старик вытянул руку и сказал: «Меня зовут!» Он ушел в себя, и казалось, свет полился из его тела. Он сидел неподвижно и выглядел как мертвец, как пустая раковина.
Мой Наставник сидел спокойно, и я, глядя на него, тоже сохранял спокойствие. Мы сидели вместе, сложив руки на коленях, не говоря ни слова и не двигаясь. С нескрываемым интересом я смотрел на то, что казалось пустым телом человека. В течение десяти, а может, двадцати минут — было сложно следить за временем в таких обстоятельствах — ничего не происходило. Затем сознание стало постепенно возвращаться к старику. Он протер глаза и открыл их, потом — я никогда не забуду этого — он рассказал моему Наставнику обо всем, что произошло с ним в Шигатсе, городе, который был довольно далеко от нас. Я осознал, что это намного лучше всех систем связи, лучше самых удивительных приборов, которыми, как я слышал, был полон внешний мир.
С помощью астральных путешествий мне хотелось побывать всюду. Я хотел путешествовать по горам и морям, я хотел посетить другие страны. И эти люди, эти девять лам, собирались научить меня этому!
Старый кот зевнул, его усы вздрогнули. Затем он встал и потянулся с такой силой, что мне показалось, он вот-вот разорвется на две части.
Он соскочил вниз и, высокомерно протиснувшись между ламами, скрылся в тени одной из Священных Фигур. Старый лама заговорил:
— Пришло время закончить это занятие, тем более, что мы собрались здесь совсем не для того, чтобы учить Лобсанга. Мы должны заняться своими делами и увидимся с Лобсангом, когда вернется его Учитель.
Другой подошел и строго посмотрел на меня:
— Ты должен очень усердно учиться, Лобсанг. У тебя в этой жизни много дел. У тебя будут неприятности, страдания, ты будешь далеко и часто путешествовать. Но в конце ты достигнешь своей цели. Мы дадим тебе хорошую подготовку.
Они поднялись, взяли кристалл и вышли из храма.
Я сидел удивленный. Цель! Неприятности? Мне всегда говорили, что меня ожидает трудная жизнь, что у меня есть цель. Почему они постоянно твердят об этом? Можно подумать, что только у одного меня цель, и я один должен страдать! Чем чаще я это слышал, тем меньше это мне нравилось.
Однако мне очень хотелось попутешествовать в астрале и увидеть все то, о чем я слышал. Я осторожно поднялся на ноги, ворча и бормоча проклятия, — боль снова дала о себе знать. Их кололо и жгло. Несколько раз упав, я добавил себе синяков. Меня донимала боль между лопатками, в том месте, которым я лежал на чашке. Подумав об этом, я покопался внутри своей мантии и привел свои скромные пожитки в надлежащий порядок. Потом я покинул храм.
В дверях я внезапно остановился и, развернувшись, подошел к мерцающим масляным лампам. Одну за другой я потушил их — это была моя обязанность. Я последним уходил из храма и поэтому должен был сделать это. Пока я шел сквозь темноту к слабому свечению открытой двери, мой нос ощущал неприятный запах, исходивший от чадящих фитилей. Кое-где показывался затухающий огонек, но тут же исчезал в темноте.