Старик ощутил приступ мгновенной паники. «Что произойдет сейчас? Каков будет конец? Сейчас мою жизнь задует как огонь свечи». Точь-в-точь как огонь тех свечей, которые он сам любил задувать дома в детстве. В том единственном доме, который он знал сиротой. Паника была ужасной. Огонь обжег каждый его нерв. Он ощущал, что его выворачивает наизнанку. Так, должно быть, должен чувствовать себя кролик – если, конечно, мертвый кролик может что-либо чувствовать, – когда, с него снимают шкурку перед тем, как бросить в жаровню.
Вдруг произошло сильнейшее землетрясение, или, по крайней' мере, Молигруберу показалось, что оно произошло, и все закружилось перед его глазами. Казалось, что весь мир соткан из ослепительных частиц, которые носились вокруг. Затем ему почудилось, что кто-то ухватил его и пропустил сквозь мясорубку или каток для белья. Ощущение было слишком ужасным, чтобы пытаться передать его словами.
Все вокруг потемнело. Стены палаты или «нечто иное», казалось, сомкнулись вокруг него. Ему казалось, что он затиснут в середину липкой, склизкой резиновой трубки и пытается выбраться оттуда на волю.
Все стало еще темнее, еще чернее. Казалось, он попал в узкую, длинную и бесконечно черную трубу. Но наконец где-то вдалеке появился свет. Но был ли это свет? Он казался каким-то красным, переходящим в оранжевый и напоминал по цвету флуоресцирующий жилет, который Молигрубер надевал, убирая улицы. Лихорадочно Молигрубер стал протискиваться из трубы навстречу свободе – вперед, дюйм за дюймом. Он попытался вдохнуть, но обнаружил, что не может сделать этого. Он прислушался к своему сердцу, но не услышал сердцебиения. В ушах стоял постоянный шум – словно дул сильный ветер. Затем, когда ему казалось, что он остановился, какая-то сила сама по себе постепенно стала выталкивать его из трубы. Наконец он достиг конца трубы и застрял там на некоторое время. Затем раздался мощный хлопок, и он вылетел из трубы, словно горошина из детского воздушного пистолета. Он стал вращаться, пытаясь увидеть, что творится вокруг. Но там ничего не было. Не было ни красного, ни оранжевого света, не было даже темноты. Не было НИЧЕГО!
Испугавшись этого странного состояния, он начал двигать руками, пытаясь нащупать хоть что-то, но ему ничего не попалось. Казалось, что у него просто не было рук. Снова его охватила паника, он попытался оттолкнуться ногами и стал отчаянно размахивать ими. Но снова-таки ноги ни к чему не прикасались. Он их не чувствовал, так, словно их не было вообще. Тогда он попытался ощупать руками собственное тело, но насколько он мог понять, у него не было ни рук, ни пальцев, ни самого тела. Он просто «был», вот и все. Ему на ум пришел отрывок когда-то услышанного разговора. Там речь шла о бесплотном духе, лишенном формы, лишенном очертаний, но существующем как-то и где-то. Казалось, что он куда-то стремительно уносится, но в то же время он оставался совершенно неподвижен. Он ощутил странное давление, а затем ему показалось, что он попал в смолу – горячую смолу.