— О'кей, парень, о'кей. Ладно, никакой немчуры. Ты полегче, не злись. Есть тут один французишка, который тебе понравится. Марсель. Лады? Сейчас мы его разыщем.
Я загнал машину в ангар, тщательно проверил, все ли механизмы выключены, и спокойно выйдя из ангара, запер дверь.
— Ты что, вообще никогда не заводишься? — спросил американец. — Садись-ка ты за руль и поехали.
Марселя пришлось выуживать из бара. С первого взгляда мне показалось, что на его физиономию когда-то наступила лошадь. Второй взгляд убедил меня в том, что его лицо тольковыиграло бы,если бы на него действительно наступила лошадь. Марсель был по-настоящемууродлив.Болезненно уродлив, но в то же время было в нем что-то такое, что показалось мне располагающим. Мы немного посидели в машине, договариваясь насчет условий, потом я вернулся к своей машине, чтобы получше ее освоить. Пока я с грохотом гонял эту громадину по полю, подъехала старая потрепанная легковушка. Из нее, отчаянно махая руками, выскочил Марсель. Я притормозил и остановился возле него.
— Достал, достал! — возбужденно завопил он.
Бурно жестикулируя, он полез в свою машину и чуть не разворотил себе череп о низкую крышу. Потирая голову и бормоча жуткие проклятия в адрес тех, кто производит маленькие автомобили, он порылся на заднем сиденье и вытащил на свет Божий большую коробку.
— Переговорное устройство, — выкрикнул он. Он вообще всегда кричал, даже когда стоял всего в нескольких дюймах от собеседника.
— По нему мы разговариваем, да? Ты там, я здесь, между нами провод, мы все время говорим. Хорошо? — Не переставая орать во весь голос, он вскарабкался на землеройную машину, таща за собой провода и разные детали. — Тебе будут наушники, нет? — вопил он. — Теперь ты меня лучше слышишь. Меня. А у меня микрофон. — Послушав весь этот поднятый им шум, я пришел к выводу, что мы замечательно обойдемся и без переговорного устройства. Его голос отлично перекрывал рев мощного двигателя.
Я снова начал гонять машину туда-сюда, отрабатывая повороты, понемногу с ней осваиваясь. Марсель, не прекращая болтовни, носился по машине из конца в конец и прикручивал провода к балкам. Подойдя к моей «боевой рубке», он сунул руку в открытое окно, треснул меня по плечу и проревел:
— Надень наушники, да? Ты так хорошо слышишь. Подожди, я иду назад!
Он скользнул по балкам, хлопнулся на свое сиденье в хвостовой части машины и заорал в микрофон:
— Ты хорошо меня слышишь? Да? Я иду!
От избытка чувств он забыл, что у меня тоже есть микрофон. Не успел я сообразить, что к чему, как он уже снова колотил кулаком в стекло:
— Хорошо? Хорошо? Ты хорошо слышишь?
— Вот что, — сказал американец. — Стартуйте-ка, парни, сегодня вечером. Вот вам все бумаги. Марсель знает, как тебе добраться до Парижа, подзаработав по дороге деньжат. Рад был иметь с тобой дело.
И американец навсегда ушел из моей жизни. Возможно, он прочтет эти строки и свяжется со мной через издателей. Я ушел в свою уединенную каморку. А Марсель направился в местное увеселительное заведение. Весь остаток дня я проспал.