Солнце скрылось на западе, и стало быстро темнеть. Птицы засуетились, спеша по домам, старые вороны стали сзывать своих друзей, чтобы обсудить события дня. Вскоре сумерки сгустились, и появились летучие мыши, их кожаные крылья поскрипывали всякий раз, когда они, описав круг, поворачивались, преследуя ночных насекомых. Из-за высоких тополей пугливо выглянула оранжевая луна, как будто заколебавшись, стоит ли вторгаться в ночную тьму. Удовлетворенно вздохнув, я лениво запрыгнула в свой ящик и уснула.
Мне снился сон, и во сне всплыли все мои желания. Мне снилось, что кто-то меня ждет ради меня самой, ради общения со мной. Мое сердце исполнилось любви — любви, которую всегда приходилось подавлять, потому что никто в том доме, где я жила, не знал о стремлениях и желаниях маленькой кошки. Теперь, когда я уже старая взрослая кошка, я окружена любовью и плачу всем тем же. Сейчас нам часто приходится переносить трудности и нужду, но для меня это САМАЯ прекрасная жизнь — когда у меня есть семья и меня любят как равноправного ее члена.
Ночь прошла. При одной мысли о доме я становилась беспокойной и чувствовала себя больной. Какие еще испытания меня ждут? Получу ли я постель из соломы вместо старых сырых газет? Хотела бы я это знать. Потом в комнату проникли лучи дневного света. В Большой Комнате печально залаяла собака.
— Я хочу выйти, я хочу выйти, — повторяла она снова и снова, — я хочу выйти!
По соседству птица отчитывала своего самца за то, что он опоздал на завтрак. Постепенно оживали все дневные звуки. С колокольни донесся медный перезвон колоколов, призывая людей отбыть определенную службу.
— После мессы я собираюсь в город, хочу купить новую блузку, вы меня не подбросите? — услышала я женский голос.
Они отъехали раньше, чем я могла услышать, что ответил мужчина. Стук ведер напомнил мне, что скоро время завтрака. Из закрытого сеткой помещения донесся голос Прекрасного Тома, песней приветствующего новый день.
Вошла женщина, неся мой завтрак.
— Приветствую тебя, Кошка, — сказала она. — Ты должна хорошо поесть, потому что сегодня после полудня ты поедешь домой.
Я замурлыкала и потерлась о ее ноги, чтобы показать, что я все поняла. На ней было новое белье, все в оборочках, и, казалось, она была в прекрасном настроении. Я часто улыбалась про себя, думая о том, как мы, Кошки, хорошо понимаем людей! Часто мы можем судить о настроении человека по его белью. Как видите, у нас совсем другой подход.
Рыба была замечательной, но она была покрыта какой-то мукой или пшеничными отрубями, которые мне пришлось соскабливать.
— Правда вкусно? — раздался голос под окном.
— Доброе утро, мадам Баттербол, — ответила я. — Да, очень вкусно, но чем она покрыта?
Мадам Баттербол добродушно рассмеялась.
— О! — воскликнула она. — Очевидно, ты из деревни! Здесь нам ВСЕГДА— да, ВСЕГДА — дают по утрам злаки, чтобы мы получали все необходимые витамины.
— Но почему мне их не давали раньше? — упорствовала я.
— Потому что тебя лечили и ты их получала в жидком виде, — мадам Баттербол вздохнула. — Теперь мне нужно идти, всегда так много нужно сделать, а времени так мало. Я постараюсь тебя повидать перед тем, как ты уедешь.
Прежде чем я успела ответить, она спрыгнула с окна, и я услышала, как зашелестели кусты, через которые она пробиралась.
Из Большой Комнаты доносилась беспорядочная болтовня.
— Да, — говорил американский дог, — итак, я говорю ему: « Я не желаю, чтобы ты ходил вокруг моего фонарного столба! Всюду ты суешь свой нос, что-то высматривая и вынюхивая».