На этом этапе участники надевают костюмы и гримируются, устраивая грандиозный праздник, на котором каждый из них провозглашает себя героем своего путешествия. Это очень важное событие: образы в уме участников, чувства в их сердцах и движения их тел сливаются воедино, придавая экзистенциальный драматизм их героическим “я”. Это чествование героя сочетает в себе несколько элементов средневекового ритуала. Часто рыцарь, перед тем как отправиться в свой поиск, проводил ночь за размышлениями в часовне. Наутро приходил священник и служил первую мессу, во время которой рыцарь проходил посвящение и помазание, призванные пробудить в нем ощущение духовного аспекта его миссии, таким образом связывая его индивидуальную задачу с задачей всего человечества. Если рыцарь затем прибывал ко двору и просил его членов присоединиться к его поиску, то согласие двора выражалось в церемонии, во время которой королева подносила рыцарю бокал вина. Это символизировало заключение дружественного союза между королевским двором и рыцарем. Поэтому, после того как герой получил благословение, выбирают кого-либо из участников, чтобы поднести ему церемониальную чашу. Эти два ритуала, в ходе которых многие люди впервые в жизни встают и произносят речь перед большой аудиторией, делают все это празднество величественным, пугающим и очень трогательным событием.
Следующая стадия — нахождение инструмента силы. Здесь, однако, задачи ритуальной драмы требуют некоторого отступления от сюжетной линии истории героя. Теперь необходимо пробудить персонаж демона, вредителя, который стоит на пороге Тайны и сталкивает героя с его собственным сопротивлением. Чтобы найти его, участники начинают осознавать все напряженности и зажимы, которые они испытывают, медитируя на таких словах:
“Ты недостаточно хорош!”
“Тебе не следует этого делать!”
“Ты слишком толстый”.
“Ты слишком тощий”.
“Ты слишком стар”.
“Ты слишком молод”.
Демон существует на всех уровнях — физическом, эмоциональном и интеллектуальном. Это архетипическое “Нет!”, то внутреннее ограничение, с которым мы сталкиваемся всякий раз, когда возникает та новая ситуация, которую мы хотим пережить и, как мы знаем, ни физически, ни эмоционально нам не повредит, но тем не менее все равно нас пугает — короче говоря, ситуация потенциального роста.
Демон развивается из физических и эмоциональных блоков, которые препятствуют нашему самовыражению и проявляются в виде “телесной брони”*. Исследуя костную структуру тела и находя те места, где она уравновешена и подвижна, а где — ограничена, мы обнаруживаем паттерн сопротивления. “Какие мышцы вам приходится напрягать, чтобы сохранять такую неподвижность грудной клетки, и как это связано с наклоном головы и втягиванием таза?” Достаточно скоро возникает полная картина, которая, если намеренно преувеличивать каждое напряжение, создает впечатление мощной телесной брони. Люди начинают понимать, каким образом они одновременно удерживают себя внутри, а весь остальной мир — снаружи.
Участников обучают безопасным методам разрядки любых бурных эмоций, которые могут быть спровоцированы такой работой. Подобная разрядка поощряется, и для нее создаются необходимые условия, однако главной задачей является завершение архетипа. Выражение сдерживаемых отрицательных эмоций в безопасной ситуации дает людям шанс научиться тем или иным способом справляться с собственными страхами и проявлениями враждебности. Развитие демона учит их, как превращать эти чувства в настойчивость и возбуждение.
В серии театрализованных игр демон получает возможность разыгрывать всю сдерживаемую в детстве злость, делая это одновременно с юмором и с полной эмоциональной отдачей ребенка, изображающего чудовище.
Теперь, когда участники уже развили в себе и пережили, эмоционально и психологически, как героический, так и демонический аспект самих себя, они должны готовиться к противостоянию. Однако, после того как члены группы вступили в контакт со своим более первобытным аспектом, их само-отождествление зачастую сдвигается от героя к демону. Следовательно, необходимо снова перенести отождествление на образ героя, так, чтобы противостояние было уравновешенным с обеих сторон. Отсюда возврат к инструменту силы на этом этапе путешествия.