Аргус печально усмехнулся. Ощущение ужаса и тоски еще было в сознании, и оно никак не могло удержаться в физическом теле. Полетаева поняла его настроение.
— Я сейчас уйду. Ты можешь не сдерживать себя. Может быть полегчает.
Владислав сжал зубы.
— Нет, Настя, не полегчает.
— Физический дискомфорт пройдет через несколько часов. А вот все остальное…
— Что это было?
— Ты имеешь в виду кляксы?
Аргус глубоко вздохнул.
— Значит, это были не галлюцинации. Ты тоже видела их?
Зодчая Теней кивнула. Мальцев смотрел на нее сквозь пелену слез, наворачивающихся на глазах.
— Это то, о чем ты говорила?
Вместо ответа Анастасия опять погладила его по руке.
— Что это? — повторил свой вопрос Аргус.
— Никто не знает. Ты знаешь что, лучше сейчас не грузись. Поспи. Тебе надо. А вечером придет Ронин, с ним и поговоришь.
— Я не смогу заснуть. Внутри все трясется.
— Ты заснешь. Это только так кажется. Здесь ты в безопасности. Спи…
Аргус опять закрыл глаза и почувствовал, что действительно засыпает. Но в этом сне не было никаких потрясений. Этот сон обещал отдых и покой.
Он проснулся оттого, что кто осторожно потряс его за плечо. Свет в комнате был приглушен, но он сразу узнал Скокова. Если бы он не успел привыкнуть к внешности Харта, то, наверное, привычно вздрогнул бы, увидев спросонья рядом с собой смутный силуэт с лысой головой.
— Аргус, просыпайся. Нам нужно ехать.
Мальцев поднялся и сел в кровати, прислушиваясь к своим ощущениям. Слабость и дрожь прошли, но где-то глубоко осталась острая тоска, испытанная высоко в небе.
— Куда?
— Одевайся. Я все объясню позже.
Они вышли из дома через какой-то второстепенный выход. Влад слышал шум голосов в доме. Но все они раздавались откуда-то с верхних этажей. Ронин же провел его через кухню, и они оказались во внутреннем дворе. «Мерседес», и еще две отсутствовавшие ранее машины — массивный «Лексус» и «Форд Экспедишн» стояли под навесом. Прямо перед воротами стояла бежевая «Хонда», куда Аргус сел вслед за Скоковым. Через двадцать минут автомобиль миновал пост ДПС на границе города, а еще через пять минут остановился на обочине дороги. Скоков повернулся к попутчику и, включив какой-то прибор на панели автомобиля, произнес:
— Глушилка. Не хочу, чтобы наш разговор слышал кто-нибудь из вчерашних собеседников.
Мальцев удивленно посмотрел на полковника.
— Ого. Что, в лагере Хартов свои тайны и интриги?
Ронин не поддержал шутливого тона. Напротив, он был очень серьезен. Мальцев понял, что все события, происходившие с ним в последнее время, были лишь прелюдией. Что все это лишь предшествовало основному разговору, который должен произойти сейчас. Чтобы как-то сгладить возникшее напряжение, Аргус кивнул на прибор:
— А он что даже мысленные волны гасит?
Ронин махнул рукой:
— Не беспокойся, нас никто не услышит.
— Даже Уюм?
Ронин усмехнулся:
— А что, Уюм? Он далеко не самый мощный Харт.
— А Настя? Или тени этот прибор тоже глушит?
— Повторяю, нас не услышит никто, можешь мне поверить. Наш разговор должен остаться между нами.
— А как я смогу скрывать свои мысли от Уюма там, в доме?
Ронин задумчиво посмотрел на собеседника и тихо произнес:
— Если ты сделаешь правильные выводы из этой беседы, возвращаться в тот дом нам не придется.
— Ты все видел сам.
— Кляксы?