Молнии долбили землю с такой силой, что казалось весь гнев небес обрушился на земную твердь в этом месте. Призрачно-синие сполохи прорезали ночную темноту витиеватыми разрезами, но не эпизодически, как это бывает в городе, а одна за другой, так что создавалось впечатление, что это одна-единственная молния кривляется и гримасничает стробоскопическими разрядами в темном поднебесье. Люди испуганно скучились под широкой кроной одного из кедров раскинувшего во все стороны свои широкие мохнатые ветви. Опытные мужчины понимали, что во время грозы прятаться под высокими стволами деревьев было небезопасно. Но местность, в которой они находились, представляла собой сплошной кедрач. Бурман нашел среднее по величине дерево, рассчитывая на то, что в случае попадания молнии пострадают в первую очередь кедры-великаны, нацеленные в грозовое небо темными стволами подобно ракетам стратегического назначения. Но его прогнозы опять не оправдались. Даже молнии в этой тайге сошли с ума. Они били по кедровому лесу, словно пренебрегая всеми законами физики — по кустам, в землю, по деревьям, не взирая на длину их стволов. Обалдевшим от этой стихийной вакханалии людям показалось, что они в аду. Разряды мощностью сотни миллионов вольт как будто наказывали за что-то мокрую от ливня землю. Девушки сначала визжали от ужаса, уткнувшись в промокшие ветровки мужей, а потом оцепенели, замерев и зажав головы дрожащими руками. Да и было от чего. Воздух будто искрился от невидимого электричества и слышался какой-то странный звук, от которого возникало ощущение глухоты, темнело в глазах, а сердце начинало биться с сумасшедшей скоростью, периодически останавливаясь. А потом все одновременно потеряли сознание. Видимо, сработали предохранительные механизмы человеческой психики, а может, на них повлияло неведомое излучение пронизывающее все пространство вокруг. Во всяком случае, в беспамятстве люди пережили какое-то время, пока стихия бушевала, показывая свою истинную мощь. Когда Мальцев пришел в себя, первое что он увидел, была шаровая молния. Светящийся оранжево-желтым светом шарообразный сгусток неведомой энергии медленно плыл по воздуху наподобие мыльного пузыря, клокочущего током. Несмотря на диаметр шара, и его расстояние до людей, Мальцев отчетливо услышал тихое потрескивание исходящие от грозного пришельца. Молния парила в полутора метрах от земли, и, подлетев к какому-то кустарнику, с шипением растворилась в его гуще, оставляя за собой опаленные искрящиеся следы. Мальцев осмотрелся. Товарищи по несчастью, словно пытаясь вжаться в спасительный ствол дерева, продолжали лежать без сознания. Гроза ушла дальше, но окружающий лес еще освещали ее далекие сполохи. Кроме того, Мальцеву показалось, что сами растения вокруг светятся. Будто еле уловимое свечение пронизывало каждый листочек, каждую травинку. Пораженный этим зрелищем неудачливый охотник попытался встать, но как только он сделал резкое движение, коварная тьма внутри черепной коробки опять сковала длительным беспамятством возможность мыслить. На этот раз забытье длилось до самого рассвета.
Бурман и не подозревал, что у субтильного на первый взгляд Влада Мальцева может быть такой мощный удар правой. Раздался гулкий звук, и директор компьютерной фирмы отлетел в мокрые кусты папоротника.
— Еще раз позволишь себе, сволочь… Я… Я тебя вообще урою. Понял?
Бурман, шатаясь, поднялся на ноги и потрогал рукой челюсть.
— И откуда только еще сила осталась?
Возможно, он был прав. Для Строгановых и Мальцевых не было более авторитетного специалиста по таежным походам, чем Бурман. Все это понимали. Но все также понимали, что сейчас уже нет смысла упрекать «безмозглых мужиков в том, что они потащили в тайгу своих не менее безмозглых жен». Однако Бурман продолжал без устали твердить об этом, словно обсасывание этого уже давно случившегося факта могло как-то повлиять на исход событий. И вот когда его надоедливое бормотание прорвало плотину благоразумия у Мальцева, среагировавшего на очередное оскорбление своей жены, самый опытный в данной ситуации человек, который один только, пожалуй, и мог вывести их всех отсюда, получил оглушительную оплеуху.
— Ну что, еще добавить?
Мальцев стоял напротив него в угрожающей стойке, прищурив глаза. Бурман покачал головой.
— Да нет, достаточно. Только и с меня хватит! Я ухожу! Один я хоть выберусь…
Строганов, растерянно наблюдавший эту сцену, укоризненно пробормотал:
— Ну что ты, Игорь. Мы же без тебя пропадем совсем…
Бурман безумно засмеялся.
— Да вы что, до сих пор не поняли? Мы и так все пропадем! Нас же специально по кругу водят, я же вижу! Им что-то надо от нас…
Он заозирался, словно отыскивая в кустах невидимого соглядатая.
— Кому им?
Строганов растерянно посмотрел на Мальцева, который продолжал злобно разглядывать бывшего друга, поигрывая желваками.
— Да откуда я знаю… — Бурман развел руками, — Одно только мне ясно: вспомните, сколько раз мы ходили в тайгу, и плутали, и попадали в такие передряги… Но ведь выбирались. А тут — бродим в кедраче в нескольких метрах от реки, словно придурки ослепшие, и ничего. Безрезультатно! Первый раз такое у меня! Первый раз…
Мальцев успокаивающе погладил стоявшую рядом жену по руке и вызывающе спросил:
— И что? Ты хочешь сказать, наши девчонки в этом виноваты? Ты что, совсем сдвинулся, Игорек?
Бурман округлил глаза.
— А ты не понял еще? Ну и оставайся здесь, вместе со своей… — он опять машинально коснулся ушибленной челюсти, — женой любимой. Все оставайтесь. А я пойду. Может быть без баб, одного меня они выпустят.
Он помолчал еще немного, кивком головы приглашая Строганова присоединиться к нему. Но Гена лишь сильнее прижал к себе заплакавшую от обиды и растерянности Людмилу. Бурман пожал плечами и, картинно помахав им рукой, повернувшись, стремительно зашагал в сторону, противоположную их движению. Четыре изможденных человека: два мужчины и две женщины молча смотрели ему вслед. Через пару минут широкая спина их друга и проводника скрылась из вида.