Он сказал, что второе внимание неизбежно вынуждено фокусироваться на общем нашем существе как поле энергии и трансформировать эту энергию во что-нибудь подходящее. Самое легкое, конечно, это изображение нашего физического тела, с которым мы уже близко знакомы из нашей повседневной жизни и использование своего первого внимания. То, что проводит энергию нашего общего существа с целью создать что бы то ни было в границах возможного, обычно называют волей.
Дон Хуан не мог сказать, где находятся эти границы, но только на уровне светящихся существ этот диапазон настолько велик, что бесполезно и пытаться установить пределы, поэтому воля может преобразовать энергию светящегося существа во что угодно.
– Нагваль сказал, что тело сновидений включается и цепляется за все, что придется, – сказал Бениньо. – это не имеет значения. Он рассказывал, что мужчины в этом смысле слабее женщин, потому что у мужчин тело сновидений больше стремится к обладанию.
Сестренки дружно согласились, закивав головами. Горда взглянула на меня и улыбнулась.
– Нагваль рассказывал мне, что ты – король собственников, – сказала она мне. – Хенаро сказал, что ты даже со своим дерьмом прощаешься прежде, чем спустить его.
Сестренки попадали от смеха. Хенарос делали явные усилия, чтобы сдержаться. Нестор, сидевший рядом со мной, погладил мое колено.
– Нагваль и Хенаро рассказывали о тебе целые истории, – сказал он. – они годами развлекали нас рассказами о том, с каким странным парнем они знакомы. Теперь-то мы знаем, что это был ты.
Я почувствовал волну раздражения. Выходило так, что дон Хуан и дон Хенаро предали меня, смеясь надо мной перед учениками. Мне стало жаль себя. Я стал жаловаться. Я сказал громко, что они уже были предрасположены к тому, чтобы быть против меня и считать меня дураком.
– Это неверно, – сказал Бениньо. – мы очень рады, что ты с нами.
– Разве? – бросила Лидия. Между ними всеми начался горячий спор. Мужчины и женщины разделились. Горда не примкнула ни к одной группе.
Она осталась сидеть сбоку от меня, в то время как остальные встали и кричали.
– Мы переживаем трудное время, – сказала Горда тихим голосом. – мы уже очень много занимались сновидением и все же этого недостаточно для того, что нам надо.
– Что же вам надо, Горда? – спросил я.
– Мы не знаем, – ответила она. – мы надеемся, что ты скажешь нам это.
Сестренки и Хенарос опять уселись, чтобы послушать то, что говорит мне Горда.
– Нам нужен руководитель, – продолжала она. – ты нагваль, но ты не руководитель.
– Нужно время, чтобы стать безупречным нагвалем, – сказал Паблито. – нагваль Хуан Матус говорил, что он и сам был ни рыба ни мясо в молодости, пока что-то не вытряхнуло его из его самодовольства.
– Я этому не верю, – закричала Лидия. – мне он этого никогда не говорил.
– Он говорил, что был большим растяпой, – добавила Горда тихим голосом.
– Нагваль рассказывал мне, что в молодости он был таким же неудачником, как и я, – сказал Паблито. – его бенефактор тоже говорил ему, чтобы он не ходил к пирамидам, но из-за этого он чуть ли не жил там, пока его не изгнала оттуда толпа призраков.
Очевидно никто из присутствующих не знал этого рассказа. Все встрепенулись.