* В этой связи уместно упомянуть статью Карла и Стефании Саймонтон, в которой они обозревают медицинскую литературу, касающуюся различных аспектов взаимоотношений эмоциональных факторов и злокачественных заболеваний. По их данным, более чем в двухстах проанализированных работах выражено общее согласие с тем, что между этими двумя явлениями есть связь. Вопрос, таким образом, заключается не в том, существует ли она, а в выяснении ее степени и практического смысла. Личностные данные людей, страдающих раковыми заболеваниями, и наиболее вероятные факторы предрасположенности к ним авторы упомянутой статьи сводят к следующим: 1) выраженная склонность таить обиду и заметная неспособность к прощению; 2) тенденция к самосожалению; 3) слабая способность к развитию и поддержанию долгих и значимых отношений; 4) крайне низкая самооценка. Саймонтоны предполагают, что, возможно, в основе всех перечисленных характеристик лежит общая единая матрица, проявляющаяся в течение всей жизни: фундаментальное отрицание. Согласно их данным, эта матрица максимально проявляется из-за утраты горячо любимого объекта за 6-18 месяцев до диагностирования заболевания. люди прямо подвергались жестокому физическому обращению. Одним из постоянно возникающих у них в ходе сеансов ЛСД-терапии состояний было изживание остро болезненных эпизодов, связанных с тревогой, одиночеством, голодом и жестоким обращением. Иногда умирающие воспринимали эту заброшенность в детстве как возможную причину своего заболевания.
Что же касается собственно сеанса психоделической терапии, то, судя по всему, многие из умирающих от рака обладали мощной психологической защитой и испытывали значительные трудности с принятием переживания и пребыванием в нем. Такие пациенты часто не проявляли желания глубоко заглянуть в свое подсознание и, как правило, могли снять психологическое сопротивление в ходе сеансов лишь в случае установления хорошего лечебного контакта. Хотя проблема капитуляции перед переживанием вставала весьма часто, были, конечно, и заметные исключения.
Характер психоделических сеансов у умирающих от раковых заболеваний принципиально не отличался от того, что мы наблюдали, работая с различными категориями душевнобольных, типа страдающих неврозами, алкоголизмом, наркоманией, либо от того, что происходило с "нормальными" добровольцами, проходившими через данные сеансы с целью обучения. Переживания умирающих и лиц иных категорий простирались в широком диапазоне от абстрактных и эстетических эпизодов, повторного переживания травматических и позитивных воспоминаний детства, а также эпизодов смерти и возрождения до глубинных архетипических и трансцендентных форм сознания. Несмотря на подобное сходство, сеансы больных раком все же обладали специфическими характеристиками, отличавшими их от переживаний людей, относящихся к другим группам.