ей биться об стену. Это пугало, но одновременно и подбадривало. Казалось, она никогда
не вер нется в нормальное состояние, однако в конце концов она угомо нилась и, выглядя
лет на десять моложе, как бы светилась изну три. То, что я увидела, дало мне возможность
дать себе волю на следующий день.
Первый сеанс дыхания
Когда настала моя очередь, прежде всего мы прошли через расслабление тела, затем
начали дышать более глубоко и часто. Музыка разливалась вокруг нас. Следующие десять
или пятнад цать минут мой ум боролся за то, чтобы не потерять контроль. Меня охватило
чувство паники, потерянности, одиночества, я бо ялась, что не выдержу. Появился образ.
Днем раньше я видела маленькую черную водяную птичку, ищущую пищу на берегу
около эсаленских горячих купален. Когда набегала очередная волна, птичка спокойно
погружалась глубже в водоворот. Когда волна уходила, она снова высовывалась на
поверхность
Я решила, что похожа на эту птичку и что единственное мое спасение - это нырять
глубже. Я пошла дальше, перестав цепляться за обычную самотождественность, оставив
свои мысли, страхи, идеи, моих родственников и остальных, на кого я могла бы опереться.
Близко к концу вводной фразы я воскликнула про себя: "Я иду, о Мать!" - имея в виду не
мою человеческую мать, а великий океан, разверзающийся подо мной. Через двадцать
двадцать пять минут (как я посчитала позже) я полностью вошла в процесс. Чего бы ни
хотело сделать мое тело, я позволяла ему проделывать это.
Голова у меня начала ритмически поворачиваться из стороны в сторону, ноги
согнулись, так что пятки прикасались к ягодицам. Одна из моих рук начала подниматься и
опускаться, стуча кулаком по матрасу. У меня не было картин, эмоций или
психоделических цветовых восприятий - только глубоко ощущаемая потребность в этих
ритмичных движениях. Скоро обе мои ноги поднимались и ударяли матрас, одна за
другой, как в марше или в ритуальном танце. Снова появился образ: я - танцор в какойто
церемонии в африканской деревне.
Мои руки со сжатыми кулаками присоединились к ногам. Пришел импульс дать волю
голосу. Я откинула голову назад и издала что-то вроде воя. Звук поднимался все выше и
выше - выше, чем когда-либо звучал мой голос. Я чувствовала себя оперной певицей,
застрявшей на длинной высокой ноте. Затем на полной мощности голос вошел в единый
ритм с телом. Я чувствовала себя американским индейцем, поющим ритуальную песню.
Появился образ Эсалена - Биг-Сур, с его мысами, направленными в океан (название
"Эсален" - это наименование группы американских индейрев, населявших те земли, где
сейчас территория Эсаленского йнститута; причем место, где он расположен, было их
священной землей для похорон, а горячие источники - их местом врачевания).
Это пение и танец продолжались около часа, прерываемые лишь недолгими периодами
отдыха и обновления дыхания. В конце я отдыхала около двадцати минут. Ко мне
подошел Стэн и спросил, остались ли какие-нибудь напряжения в моем теле. Я ответила,
что все еще чувствую напряжение в шее. Он нажал на шею и попросил сказать, что я
чувствую. Хотя уже некоторое время я не продолжала интенсивного дыхания и