Холотропные состояния сознания позволяют нам глубоко заглянуть в мир, каким его видят культуры, верящие в то, что космос населен мифологическими существами и что им правят мирные и гневные божества. В этих состояниях мы можем обрести непосредственный эмпирический доступ в мир богов, демонов, легендарных героев, сверхчеловеческих существ и духов-проводников, можем посетить мифологические реальности, фантастические ландшафты и обители Запредельного. Образы таких переживаний черпаются из коллективного бессознательного и обладают чертами мифологических персонажей и тем из любой культуры, когда-либо существовавшей в истории человечества. Глубокие личные переживания этой сферы помогают нам осознать, что представления о космосе, обнаруженные в доиндустриальных культурах, основаны не на суевериях или «примитивном магическом мышлении», но на непосредственных переживаниях иных реальностей.
Особенно убедительно о подлинности таких переживаний свидетельствует тот факт, что, подобно другим трансперсональным феноменам, они могут снабдить нас новой и точной информацией о различных архетипических существах и сферах. Природа, масштабы и качество этой информации зачастую намного превосходят наше прежнее интеллектуальное знание той или иной мифологии. Наблюдения такого рода привели К.Г. Юнга к предположению, что помимо фрейдовского индивидуального бессознательного существует также коллективное бессознательное, которое соединяет нас с историческим и культурным наследием всего человечества.
В качестве иллюстрации я приведу здесь одно из интереснейших переживаний из тех, которые я наблюдал за все годы работы с необычными состояниями сознания. Оно касается Отто — одного из моих пражских пациентов, которого я лечил от депрессии и патологического страха смерти (танатофобии).
На одном из психоделических сеансов Отто пережил чрезвычайно впечатляющие события психодуховной смерти и возрождения. В кульминационный момент переживания перед Отто открылось видение зловещего входа в преисподнюю, охраняемого ужасной свиноподобной богиней. И тут он вдруг ощутил настоятельную необходимость начертить особый геометрический узор.
Несмотря на мою просьбу оставаться во время сеанса в полулежачем положении с закрытыми глазами и сохранять переживания внутри себя, Отто открыл глаза, сел и попросил меня принести несколько листов бумаги и карандаши. Он начертил целый ряд сложных абстрактных узоров, причем, заканчивая очередной рисунок, с огромным недовольством и отчаянием рвал его и тут же принимался за новый. Он все больше и больше огорчался, поскольку никак не мог выразить то, что хотел. Когда я спросил его, что он делает, он ничего не смог объяснить, только сказал, что почувствовал непреодолимое желание рисовать эти геометрические узоры, и был убежден, что вычерчивание правильного узора как бы является необходимым условием для успешного завершения сеанса.
Было очевидно, что данная тема служила для Отто сильным эмоциональным стимулом, и поэтому я счел необходимым в ней разобраться. В ту пору я еще находился под сильным влиянием теории Фрейда и потому изо всех сил старался определить бессознательные мотивы странного поведения Отто по методу свободных ассоциаций. Мы работали над этой задачей очень долго, но, увы, безуспешно. В совокупности все это казалось бессмыслицей. В конце концов процесс лечения сместился в другие сферы, и я перестал думать на эту тему. Весь эпизод долгие годы оставался для меня совершенно загадочным.