опасны, доверять им и поддерживать их нельзя. Реальная задача состоит в том, чтобы повысить
уровень сознания населения, так, чтобы оно умело узнавать политических деятелей,
принадлежащих к этой категории, и отказывать им в своей поддержке.
Еще одна область, о которой в эмпирической психотерапии накопились интересные
откровения, - это концентрационные лагеря, массовые убийства и геноцид. Уже говорилось о
том, что переживания БПМ-II типично подразумевают отождествление с обитателями тюрем и
концлагерей, включая их чувства отчаяния, беспомощности, чрезвычайного страдания, голода,
физической боли и удушья в газовых камерах. Обычно это связано с глубоким
экзистенциальным кризисом. Ощущение бессмысленности и абсурдности человеческого
существования чередуется с неотступным желанием и потребностью найти смысл жизни на фоне
этой апокалиптической реальности. Ввиду этого легко понять, что совсем неслучайно Виктор
Франкл (Frankl, 1956), родоначальник логотерапии и экзистенциального анализа, сформулировал
свои идеи о важности ощущения смысла человеческой жизни во время длительного пребывания
в нацистском концентрационном лагере. Когда образы концентрационного лагеря появляются в
контексте третьей перинатальной матрицы, люди переживают отождествление не только с
беспомощными жертвами, но также с коварными, жестокими и бесчеловечными нацистскими
офицерами или красными комиссарами Архипелага ГУЛАГ.
Более пристальное изучение общей атмосферы и специфических условий
пребывания в концлагерях показывает, что это яркое, буквальное и реалистичное отражение
кошмарного символизма негативных перинатальных матриц в материальном мире. Картины этих
лагерей смерти полны безумием и кошмарным страхом. Истощенные голые тела видятся
наваленными в гигантские кучи, разбросанными по проходам или повисшими на ограждениях из
колючей проволоки-безымянные, лишенные всякой идентичности и человеческого достоинства
скелеты. Среди наблюдательных вышек с пулеметами и ограждений, опутанных проводами под
высоким напряжением, почти непрерывно раздаются крики и выстрелы; зловещие охранники с
их полудикими восточно-европейскими овчарками расхаживают взад и вперед, выискивая
очередную жертву.
Насилие и садизм, столь типичные для перинатального опыта, здесь проявлялись в
масштабе, который трудно вообразить. Неукротимая ярость и патологическая злоба офицеров
СС, их изощренная жестокость и безмерное стремление издеваться, унижать и пытать выходили
далеко за рамки предполагавшейся необходимости в системе концлагерей, которая
предназначалась для устрашения врагов Третьего Рейха, для обеспечения его рабами и для
ликвидации отдельных противников нацистского режима и<расовонеполноценных групп>.
Особенно ясно это проявляется в отношении скатологическо-го аспекта, который
представлял ошеломляющую сторону жизни в нацистских концентрационных лагерях. Во
многих случаях заключенных заставляли мочиться друг другу на лицо или в рот. Им
разрешалось ходить в уборную только два раза в день, и те, кто пытался пробраться туда ночью,
рисковали быть убитыми охраной; это вынуждало некоторых заключенных использовать свои