критические отклонения от согласованного описания реальности будут именоваться психозами.
Душевное здоровье определяется отсутствием психопатологии или психиатрического
<заболевания>; оно не требует активного наслаждения существованием или благодарности
жизненному процессу. Лучше всего это можно иллюстрировать известной формулировкой
Фрейда о цели психоаналитической терапии: заменить крайнее невротическое страдание
пациента нормальным несчастьем повседневной жизни. В этом смысле человек, влачащий
отчужденное, несчастливое, никому не нужное существование, в котором преобладают
потребности к излишней власти, состязательность и ненасытные амбиции, будет тем не менее
подпадать под широкое определение душевного здоровья, если он не страдает клиническими
симптомами или не проявляет их. Кроме того, при общем отсутствии ясности в критериях
душевного здоровья некоторые авторы включают сюда такие внешние показатели, как колебание
достатка,
изменение
профессионального
и
социального
статуса
и
<житейскую
приспособляемость>.
Современные исследования сознания уже накопили массу данных. указывающих на
неотложную необходимость пересмотреть такой подход. Новое определение здорового
функционирования должно включать в качестве критического фактора признание и
культивирование двух взаимодополняющих сторон природы человека - его существование в
качестве отдельной материальной сущности и в качестве потенциально безграничного поля
сознания. Я уже описывал два соответствующих этим сторонам эмпирических модуса сознания
- холотропический и хилотропический. В соответствии с этой концепцией
<умственно здоровый>человек, функционирующий исключительно в
хилотропическом режиме, хотя и не проявляет клинических симптомов, отрезан от
жизненно важного аспекта своей природы и не функционирует сбалансирование и
гармонично. Человек с такой ориентацией опирается на линейное понятие о
существовании, в котором преобладают программы выживания, он смотрит на
жизнь с точки зрения ограниченных приоритетов: я. мои дети, моя семья, моя
фирма, моя религия, моя страна, моя раса,-и не способен видеть и испытывать
объединяющий холистический контекст.
Такой человек мало способен получать удовольствие от своей повседневной деятельности и
вынужден поэтому прибегать к сложным схемам, связанным с планами на будущее. Возникает
подход к жизни, основанный на ощущении ущербности, на неспособности вполне радоваться
тому. что есть. и на болезненном осознавании нехватки. Такая общая стратегия жизни
характерна для конкретных людей и конкретных обстоятельств, но, в конечном счете,
представляет собой подвижный паттерн, лишенный конкретного содержания. Значит, он вполне
может сработать и при крайних размерах богатства, власти, славы и способен менять свои
конкретные формы по мере изменения условий. Человеку, в жизни которого доминирует такой
механизм, всего не хватает, никакое обладание и никакое достижение не принесут ему
подлинного удовлетворения.
Тогда, если цель раз за разом не достигается, продолжающаяся неудовлетворенность
рационализируется и воспринимается как неумение создать желанный набор условий. Но даже