кроме аналитической психологии Юнга. Традиционная психиатрия предлагает на выбор два
главных подхода к лечению психозов, но они оба неубедительны и недостаточно
удовлетворительны. Специалисты, ориентирующиеся на органическую теорию, всякое
переживание и поведение, которое механистическая парадигма не в силах объяснить, относят к
области странного и зловещего. Они приписывают их неким пока еще неизвестным
патологическим процессам в организме и пытаются подавить всеми возможными способами.
Психиатры и психологи, следующие психогенным теориям психозов, как правило ограничены
концепциями механистической науки и узким биографическим акцентом. Они предлагают
теоретические объяснения, сводящие проблему психозов к инфантильной регрессии, и
применяют в своей психотерапии исключительно интерпретацию и маневры, относящиеся к
биографической сфере. Согласно представленной здесь новой модели, задействованные в
психотических эпизодах функциональные матрицы являются неотъемлемыми и интегральными
составляющими человеческой личности. Те же самые перинатальные и трансперсональные
матрицы, которые связаны с расстройствами психики, могут при некоторых обстоятельствах
опосредовать процесс духовной трансформации и эволюции сознания. Следовательно,
решающим вопросом в понимании психозов становится определение факторов, отличающих
психотический процесс от мистического.
Дальнейшие исследования в направлении, npeдлaгaeмoм этой моделью, должны
сконцентрироваться на двух важных вопросах, имеющих для понимания психозов огромную
теоретическую и практическую значимость. Первый вопрос касается пусковых механизмов,
делающих возможным появление в сознании разнообразного бессознательного содержания.
Важно найти объяснение, почему некоторые люди сталкиваются с перинатальными и
трансперсональными элементами своей психики только после приема психоделиков или
применения какой-то другой мощной техники, тогда как другие буквально подвержены
бомбардировке этим глубинным содержанием бессознательного в самых обыденных
обстоятельствах жизни15.
Однако это только часть проблемы. Другим, возможно даже более важным, является вопрос
об индивидуальном отношении к содержанию этих переживаний, собственный стиль работы с
ними и способность их интегрировать. Это ясно видно по ЛСД-сеансам, где триггер переживания
стандартен и хорошо известен, а стиль может быть мистическим или психотическим. Здесь, как и
в спонтанно возникающих необычных переживаниях, способность индивида удерживать процесс
внутри,<обладать>им как собственным интрапсихическим событием и завершать его
внутренне, не отыгрывая преждевременно во внешних действиях, отчетливо ассоциируется с
мистическим отношением и свидетельствует о глубинном здоровье. Экстериоризация процесса,
чрезмерное использование механизма проекций и беспорядочные внешние действия характерны
для психотического стиля встречи с собственной психикой. Поэтому психотические состояния
представляют пограничное смешение внутреннего мира и согласованной реальности. Это резко
отличает их от мистического и шаманского состояний сознания, где это разделение постоянно