разумности, по существу патологичные, несут в себе хоть какой-то подлинный терапевтический
потенциал. Поэтому главной ориентацией в психиатрической терапии становится устранение
любых симптомов и любых необычных явлений, а вслед за тем возвращение индивида в мир
согласованных восприятий и переживаний.
Теоретический вызов из области современных исследований сознания.
На протяжении всей истории современной науки поколения исследователей с энтузиазмом
осваивали направления, предложенные ньютоно-картезианской парадигмой, отбрасывая те
концепции и наблюдения, которые ставили под сомнение базисные философские предпосылки,
разделяемые научным сообществом. Почти все ученые были столь основательно
запрограммированы своим образованием, столь впечатлены и увлечены практическими
успехами, что восприняли свои модели буквально - как точное и исчерпывающее описание
реальности.
В этой атмосфере бесчисленные наблюдения из самых разных областей систематически
отвергались, подавлялись или даже высмеивались на том основании, что они несовместимы с
механистическим и редукционистским мышлением, которое для многих стало синонимом
научного подхода. Долгое время успехи этих начинаний были настолько поразительными, что
заслонили практические и теоретические неудачи. Но в атмосфере быстро развивающегос
кризиса, который сопровождался стремительным научным прогрессом, становилось все труднее
удерживать эту позицию.
Совершенно ясно, что старые научные модели не в состоянии представить
удовлетворительные решения гуманитарных проблем, с которыми мы столкнулись в
индивидуальном, социальном, интернациональном и глобальном масштабе. Многие выдающиеся
ученые выражали растущее подозрение, что механистическое мировоззрение западной науки на
самом деле существенно способствовало нынешнему кризису, если вообще не породило его.
Парадигма - это всегда больше, чем просто полезная теоретическая модель в науке,
косвенным влиянием ее философии на личности и общество в действительности очерчивается
мир. И приходится сожалеть, что ньютонокартезианская наука создала весьма негативный образ
человека - какой-то биологической машины, приводимой в движение инстинктивными
импульсами звериной природы. В этом образе нет починного признания высших ценностей,
таких как духовная пробужденность, чувство любви, эстетические потребности или стремление к
справедливости. Все они рассматриваются как производные основных инстинктов или как
компромиссы, по сути чуждые человеческой природе. Взамен им подчеркиваются
индивидуализм,
эгоистичность,
конкурентность
и
принцип
"выживания
наиболее
приспособленных" - все это признается естественными и, по существу, здоровыми тенденциями.
Материалистическая наука, ослепленная своей моделью мира, как конгломерата механистически
взаимодействующих отдельных единиц, не в состоянии признать ценность и жизненную
важность кооперации, синергии и экологической зависимости. Головокружительные
технические достижения этой науки, которая действительно обладает всеми возможностями для
решения большей части материальных проблем, волнующих человечество, привели к обратным