аварийностью. Социокультурный пример поведения, психологически отражающего динамику
БПМ-III, - это воин камикадзе: он причиняет колоссальные разрушения и сеет смерть, а
затем умирает сам. В то же время его действие рассматривается в более широком духовном
контексте как жертва во имя высшего смысла и императора, который персонифицирует
божество. В мягких формах активация третьей перинатальной матрицы ведет к состоянию
раздражительности и гнева, выливается в тенденцию провоцировать конфликты, притягивать
агрессию других и ситуации самонаказания.
Подобные наблюдения позволяют также в новом свете увидеть различные
формы саморазрушительного поведения, приводящие к телесному самоувечью: как
и в предыдущих примерах, ключ к ним опять дает динамика БПМ-III. Когда
пациенты испытывают во время сеансов интенсивную боль, которая составляет
существенную часть битвы смерти-возрождения, им часто неудержимо хочется страдания
привнесенного извне и дающего ощущение, соразмерное с переживанием. Так, человек,
испытывающий мучительную боль в шее или в нижней части спины, может просить о
болезненном массаже этих мест. Сходным образом, чувство удушья поведет к просьбам или
попыткам удушения. В крайних случаях, индивид, испытывающий мучительную боль в разных
частях тела, может увериться, что их необходимо отрезать или проткнуть острым предметом и
тем самым облегчить непереносимые страдания. Во время некоторых психоделических сеансов
такого рода, ассистентам приходилось по-настоящему предохранять пациентов от нанесения
вреда самим себе - от опасных поз, способных повредить шею, от ударов головой о стену, от
царапания лица или выкалывания глаз. Более глубокий анализ обнаруживает, что эти явления,
внешне предполагающие серьезную психопатологию, мотивируются попытками самоизлечения.
Когда пациент переживает интенсивную боль или сильную негативную эмоцию без адекватного
внешнего стимула, это указывает на то, что травматический материал поднимается из
бессознательного. В этом случае те же самые неприятные эмоции и телесные ощущения
предстают с интенсивностью, превосходящей пережитое пациентом сознательно. Когда природа
и интенсивность сознательного переживания в точности совпадут с бессознательным
гештальтом, проблема будет решена и произойдет излечение.
Рисунки, отражающие глубокую регрессию в период пренатального существования и
биологического рождения. На первом из них покой внутриутробного существования
сравнивается с атмосферой внутри усыпальной пирамиды. Второй рисунок, изображающий
распятый утробный плод, являет собой глубокое интуитивное прозрение о связности между
страданием рождающегося ребенка и муками Христа на кресте.
Значит, догадка о том, что для достижения разрешения нужно испытать тот же самый
дискомфорт, в сущности точна. Однако, чтобы это произошло, эмпирический паттерн должен
быть внутренне завершен, а не просто отыгран в действии. Пациент должен снова прожить
исходную ситуацию во всей ее полноте и с полной сознательной интуицией; переживание ее
видоизмененной копии, без доступа к тому уровню бессознательного, к которому она