накоплением и последующим разрешением напряжения. Также вполне логичен здесь элемент
смерти, поскольку деторождение - серьезное биологическое явление, которое иногда
представляет угрозу для жизни матери.
Однако совсем не ясно, почему повторное переживание собственного рождения включает
сильный сексуальный компонент. Судя по всему, такая связь отражает глубокий
физиологический механизм, действующий в организме человека; это можно показать на
примерах из самых разных областей. Известно, что невыносимые физические мучения (особенно
те, что сопровождаются тяжелым удушьем), способны вызвать сильное сексуальное возбуждение
и даже религиозный экстаз. Многие психиатрические больные, которые пытались повеситься и в
последнюю минуту были спасены, потом рассказывали, что при сильном удушье у них воз-
никало исключительное сексуальное возбуждение. И хорошо известно, что у преступников-
мужчин, умирающих на виселице, часто бывает эрекция и даже с эякуляцией во время смертной
агонии.
Больные, страдающие так называемым<бандажным>синдромом, путают
глубокую тягу к сексуальному удовлетворению в условиях телесной сдавленности и
удушья. Другие пользуются разными приспособлениями, например, шарфами или петлями,
привязанными к гвоздям, дверным ручкам или веткам дерева, что позволяет им мастурбировать,
когда они задыхаются.
Можно думать, что все люди, подвергающиеся физическим и эмоциональным пыткам,
обладают способностью преодолеть боль и достичь состояния странного экстаза (Sargant, 1957).
Это удостоверяется свидетельствами, полученными в нацистских концентрационных лагерях,
где
люди
подвергались
бесчеловечным
экспериментам,
материалами
организации
<Международная амнистия>, а также сообщениями американских солдат, которые столкнулись с
пытками у японцев во время второй мировой воины или побывали в плену во время войны в
Корее и во Вьетнаме. То же происходит с членами религиозной секты флагеллантов, которые во
все века подвергали себя и своих товарищей тяжким пыткам, чтобы пробудить сильное половое
возбуждение, войти в состояние экстатического восторга и в конечном счете испытать единение
с Богом. Эмпирическая трансценденция нечеловеческого страдания во время истязаний за веру и
смерть мучеников тоже попадают в эту категорию. Можно привести еще много примеров
духовной патологии, когда членовредительство, пытки, жертвы, сексуальность, вызывающие
ужас обряды и скатологические процедуры соединяются в странной эмпирической амальгаме,
органично вплетаются в религиозные или полурелигиозные церемонии. Дополнительные данные
того же рода связаны с психологией войн, революций и тоталитарной политики. Так, атмосфера
смертельной опасности в кровавой битве будет вызывать сексуальное возбуждение у многих
солдат. В то же время выход агрессивных и сексуальных порывов в условиях боевых действий
связан, по-видимому, с перинатальными элементами. Речи военачальников и правителей,
объявляющих войну и вдохновляющих массы на кровавые революции, изобилуют метафорами
из контекста биологического рождения. Атмосфера концентрационных лагерей самым