Многие часы бесед с терапевтом вращались вокруг видения, которое пациент имел в своем последнем сеансе. Он обращался к нему, как к сцене поклонения Космическому Фаллосу. Она проявилась в типично юнговском обрамлении, была связана со множеством архетипических переживаний и имела определенный религиозный и мистический акцент. Чтобы обойтись без длинного и сложного описания, я лишь упомяну, что рассматривавшееся символическое видение оказывается тесно связанным с индуистской концепцией лингама Шивы. Аналитик неоднократно пытался убедить пациента, что его видение ясно указывает на то, что он пережил травму, увидев когда-то в детстве пенис взрослого человека; он пытался внушить пациенту, что тот, должно быть, видел обнаженным своего отца и что в ЛСД-сеансе это переживание трансформировалось в образ Космического Фаллоса. Когда же пациент не принимал-такой интерпретации, терапевт проводил много часов в безуспешных попытках анализа его мнимого сопротивления. Когда во время нашей беседы я опознал и принял трансперсональную природу этого символа и обсудил его в надлежащем контексте, у пациента вскоре развилось положительное отношение, он оказался заинтересованным в терапевтической работе и сотрудничестве. Он согласился подвергнуться ЛСД-сеансу с предварительной тщательной подготовкой и надлежащим контролем, чтобы проработать лежащую в основании проблему. После этого сеанса его клиническая симптоматология улучшилась до такой степени, что его выписали из больницы.

В предшествовавших главах феноменология ЛСД-переживаний для удобства описания разбивалась на темы, а обсуждение концентрировалось на отдельных уровнях бессознательного и индивидуальных переживаниях, возникающих во время сеансов. Теперь необходимо вновь подчеркнуть сложный и многомерный характер ЛСД-переживаний, описать их некоторые общие характеристики и подойти к ним более целостно. В практических и теоретических целях важно понять, каким образом различные уровни бессознательного, всплывающие на поверхность во время сеанса, связаны с личностью испытуемого, с его настоящей жизненной ситуацией и его психологическими проблемами, и общий контекст, в котором данный сеанс имеет место. Необходимо принимать во внимание все переменные, определяющие характер и протекание ЛСД-переживания, а также главные источники прорабатываемого им материала.

Содержание ЛСД-сеансов всегда определяется личностью испытуемого и отображает в конденсированной символической форме психофизиологические, эмоциональные, интеллектуальные, философские и духовные проблемы, наиболее остро вставшие перед ним ко времени сеанса. Это особенно характерно для сеансов психодинамической природы, где ЛСД-переживания в той или иной степени связаны с обстоятельствами настоящей жизненной ситуации человека и событиями его прошлого. Но эту же специфику можно продемонстрировать и для различных аспектов перинатальных переживаний и даже трансперсональных феноменов. Это верно не только для расовой памяти и памяти предков, но и для архетипической динамики и сцен прошлых воплощений. Все это, по-видимому, имеет непосредственное отношение к человеку как к сложной психобиологической и социальной сущности и исполнено значения в связи с его жизненной ситуацией. Есть некоторые исключения из этого правила: определенные трансперсональные феномены продвинутых сеансов, такие, как переживания Универсального Ума или Пустоты, достигают настолько высокой степени обобщения, что становятся применимыми к проблемам человека в широкой и неспецифической форме философского и духовного руководства.