повлиять на ЛСД переживания. Однако некоторые другие важные факторы в прошлом не
были замечены или достаточно оценены, потому что они более тонки и не так легко заметны.
Один из них это наличие или отсутствие вербальной коммуникации между субъектом и
ситтером. Разговоры, выходящие за пределы определенного необходимого минимума во время
психоделических сеансов, могут сделать переживания более поверхностными и обычно
контрпродуктивны в смысле эффективного самоисследования. Однако в тех ситуациях, когда
между субъектом и ситтером есть продолжительный диалог, природа их вербального обмена
становится фактором огромной важности. Это особенно верно в отношении выбора и
формулировки задаваемых вопросов. Обращаясь к субъекту, ситтер постоянно подкрепляет и
меняет установившуюся в подготовительный период установку. Специфический подбор слов в
вопросах может обратить внимание субъекта на определенные аспекты многомерного и
многогранного содержания ЛСД переживаний. В крайних случаях это может значительно
определять направление, в котором движется переживание, изменять его содержание и влиять
на его протекание.
В описательном подходе к ЛСД сеансу, который пытается охватить феноменологию
эффекта препарата, субъекта воодушевляют сфокусироваться на нескольких формальных и
относительно поверхностных аспектах его или еѐ переживания. Наиболее интересные в этом
контексте элементы это наличие или отсутствие физических симптомов, направление
эмоциональных изменений, качество изменений восприятия и уровень психомоторного
возбуждения или торможения. Экспериментатору интересно, обострено ли зрение субъекта
или размыто, выглядят ли объекты статичными или колеблющимися, являются ли видения
геометрическими или образными по природе, является ли слух более или менее острым, чем
обычно, и имеются ли синестезии. В этих обстоятельствах субъект обычно испытывает ЛСД
феномены довольно безличным образом, как зритель, просматривающий интересное кино. Всѐ
происходящее на сеансе воспринимается как результат взаимодействия между веществом и
мозгом субъекта; испытуемый используется в качестве наблюдателя и докладчика этих
изменений. Даже относительно сильные эмоции при возникновении приписываются
химическому действию препарата, а не проявлениями личности субъекта; они просто
отмечаются и записываются. На сеансах, сосредоточенных на психопатологических
описаниях, значимый динамический материал редко замечается, и им редко занимаются в
дальнейшем. Типичными для этих экспериментальных рамок вопросами являются
предложения типа: «Вы потеете?», «Ваши руки дрожат?», «Голова кружится?», «Цвета
отличаются от обычных?», «Вы ощущаете что-то странное в вашем теле?» Записи ранних ЛСД
экспериментов и использовавшихся в этот период опросников изобилуют вопросами такого
типа.
Когда ЛСД принимался в контексте исследований моделированного психоза, сеансы
были связаны с сильным негативным программированием. Они недвусмысленно назывались
«экспериментальным психозом», а психоделические препараты «галлюциногенами»,
«психотомиметиками» или «психодислептиками». Субъекты ожидали и избирательно