переживания всѐ ещѐ содержали эпизоды агрессии, тревоги, вины и разных
психосоматических симптомов. В некотором отношении эти явления становились более
примитивными и стихийными. Большая часть материала, с которым сталкивались пациенты,
имела отчетливый оральный акцент. Это было для меня указанием на то, что терапия
подходила к концу, и я продолжал ЛСД сеансы с убеждением, что нам просто надо
проработать несколько «остаточных проблем», чтобы исключить рецидив. Согласно
психоанализу, мы рождены «tabula rasa» (чистым листом), и психологические проблемы
нашего развития начинаются в оральный период; не было ничего до рождения, и поэтому нам
некуда было дальше продвигаться. Мое ожидание в тот момент состояло в том, что количество
биографического материала окажется ограниченным и что в конце концов мы достигнем
точки, в которой ЛСД не будет обнаруживать и активировать новые проблемные зоны. Так как
за повторным проживанием травматических воспоминаний часто следовали экстатические и
бессодержательные эпизоды, я предполагал, что серийные приемы ЛСД в итоге приведут к
недифференцированным переживаниям единства с огромным потенциалом для исцеления и
интеграции. Это базовое допущение оказалось верным, но путь к таким переживаниям
оказался гораздо дольше и сложнее, чем я ожидал.
Продолжение терапии было результатом незнания природы и базовых законов ЛСД
процесса; оно также отражало использование неадекватной и ограниченной теоретической
модели, недооценивавшей измерения человеческой личности. Платой за это было большое
количество неожиданных эмоциональных и психосоматических страданий у моих пациентов и
большое концептуальное замешательство и настоящая проверка терапевтического оптимизма
и выдержки с моей стороны. Несмотря на все эти трудности, этот период стал самым
захватывающим интеллектуальным и духовным путешествием моей жизни. Оно раскрыло мне
новые и неизведанные области человеческого бессознательного, привело к бесчисленным
неожиданным ситуациям и событиям и столкнуло меня с сотнями необъяснимых и
озадачивающих наблюдений. Финальным результатом этого процесса стал решительный
разрыв старых концептуальных рамок, гораздо более широкое понимание человеческого
разума и даже радикальное изменение моего понимания природы реальности.
Когда ЛСД сеансы входили в перинатальные области, эмоциональные качества и
психосоматические ощущения, с которыми приходилось сталкиваться, расширялись и
углублялись, переходя все вообразимые пределы. Рано или поздно каждый пациент начинал
испытывать агонии и экстазы космических пропорций. Пока пациенты работали с разными
аспектами процесса смерти-возрождения, похожая дихотомия также происходила и в
интервалах, следовавших за психоделическими переживаниями. После некоторых ЛСД
сеансов клиническое состояние пациентов кардинально ухудшалось. Иногда люди,
поступавшие на лечение с глубокими невротическими симптомами и в определенный момент
казавшиеся почти исцеленными, внезапно показывали временные психотические симптомы.
Нередко пациентам, уже вернувшимся к обычной жизни и продолжавшим лечение