Сначала я пытался отказаться от ответственности за те вещи, о которых я ничего не помнил, но не мог сопротивляться огромному психологическому давлению, принуждавшему меня подчиниться. В конце концов я понял, что это явно был древний закон мироздания, от которого нельзя укрыться. Как только я согласился с тем, что требовал закон, я увидел, что держу в руках Монику, в точности так, как я держал ее в прошлые выходные. Мы плыли по воздуху в архетипическом колодце огромного размера, медленно снижаясь по расширяющейся спирали. Я инстинктивно чувствовал, что это — Бездна Времени, и мы скользим в прошлое.
Спуск длился вечно, и казалось, что ему не будет конца, но мы все-таки достигли дна Бездны. Моника исчезла, и я обнаружил себя идущим по залу дворца в Древнем Египте, одетый в узорчатую одежду. Стены вокруг меня украшены прекрасными рельефами с иероглифами. Я понимал их значение так же легко, как читал объявления на доске в холле в Балтиморе. На другой стороне огромного зала я увидел фигуру человека, которая медленно приближалась ко мне, Я знал, что я — отпрыск аристократической египетской семьи и человек, идущий мне навстречу, в той жизни был моим братом.
Когда человек подошел ближе, я понял, что это Вольфганг. Он остановился в футах десяти от меня и теперь смотрел с огромной ненавистью. Я понял, что в той египетской инкарнации Моника, Вольфганг и я родились в одной семье. Я был самым старшим и потому женился на Монике и получил массу других привилегий, связанных с этим статусом. Вольфганг чувствовал себя обманутым и мучился от зависти и ненависти ко мне. И в эту минуту я понял, что эта ненависть стала основой деструктивного паттерна, который потом повторялся в различных вариантах в течение многих веков.
Я стоял в огромном зале напротив Вольфганга и чувствовал его ненависть. Попытавшись разрядить эту болезненную ситуацию, я отправил Вольфгангу телепатическое послание, что-то вроде: «Я не знаю, в какой форме я здесь присутствую и как я сюда попал. Я путешественник во времени из двадцатого века, где я принял сильное лекарство, изменяющее состояние сознания. Из-за этого напряжения между нами я чувствую себя очень несчастным и хотел бы сделать что-нибудь, чтобы его снять». Я протянул свои руки вперед, раскрыв их очень широко, и обратился к нему со следующими словами: «Вот он я, это все, что у меня есть! Пожалуйста, сделай что-нибудь, чтобы освободить нас от этого рабства, чтобы мы оба стали свободны!»
Похоже, Вольфганга очень взволновало мое предложение, и он с удовольствием его принял. Его ненависть, казалось, приняла форму двух сильных лучей энергии, напоминающих лазерные, которые жгли мое тело и причиняли мне невероятную боль. После чудовищно долгой и мучительной пытки лучи стали постепенно терять свою силу и наконец окончательно погасли. Вольфганг и зал, в котором мы находились, исчезли, и я понял, что снова обнимаю Монику, а с плеч моих свалилась огромная тяжесть.
Мы поднимались из той же Бездны Времени, на этот раз двигаясь вперед. Стены архетипического колодца раскрывались сценами из разных веков, показывающих Монику, Вольфганга и меня во множестве предыдущих жизней. Каждая из них демонстрировала трудные ситуации с участием все того же деструктивного треугольника, которые ранили каждого из нас.