— Это бредовое обвинение, Этьен, — говорила Николь. — Такое же бредовое, как и в твоем случае, если даже не хуже. Я веду дела Шарля Марше уже довольно много лет. У меня хранится его завещание, а также я консультировала его, когда он регистрировал братство. Я уладила то дело, когда по ошибке бухгалтера они недоплатили налоги и на них был наложен штраф. Ну и та глупая история с митингом тоже. Получается, что я веду дела всего братства. Буквально пару дней назад мне позвонила Жюли и сказала, что у них неприятности. Она сказала, что отправила мне по почте чек — плату за то, что я буду дальше работать как адвокат братства. Я не сразу поняла, что происходит, — ее было очень плохо слышно, и она тут же бросила трубку. К тому же я ни о каких неприятностях не слышала. С Шарлем Марше к тому моменту мы не общались несколько недель, поскольку никаких общих дел не было. И вдруг такое. Я бы немедленно позвонила окружному прокурору, но был уже поздний вечер. А наутро оказалось, что я правильно сделала, не позвонив: Жюли считалась в розыске, а месье Марше погиб. Мне сообщил об этом один из «братьев», который не был арестован. Я тут же принялась за это дело, поскольку поняла, что именно имела в виду Жюли. О ее звонке я решила помалкивать. Ведь мне вовсе не хотелось, чтобы ее нашли и застрелили, как и ее отца.
Николь немедленно отправилась в окружную прокуратуру и затребовала материалы дела. Потом она поехала в полицейский участок, откуда еще не перевели в тюрьму арестованных «братьев». Те заверили Жюли, что ничего не знают о причине ареста и им не известно ничего о якобы «террористической деятельности» Шарля Марше. В это обвинение они не верили.
Итак, информация о том, что Шарль Марше готовит террористический акт, якобы поступила в полицию от одного из осведомителей. Отряд полицейских был немедленно отправлен на квартиру Марше для задержания. При попытке к бегству Шарль Марше был застрелен. Жюли же удалось непонятным образом скрыться, хотя весь дом был взят в оцепление.
Во время обыска у Марше были найдены и изъяты рисованные планы одного из ресторанчиков на Монмартре. Якобы туда планировалось подложить взрывчатку. Помимо планов и схем в одном из шкафов в подвале были обнаружены взрывчатка, детонаторы, таймеры и прочая электроника для создания бомбы замедленного действия. А также два пакета кокаина и охотничья винтовка без лицензии.
— Представляешь, какой бред, — негодовала Николь. — Шарль Марше не мог иметь дело ни с чем подобным. Не тот он был человек. Да и дочь он воспитал так же. Понимаешь, Этьен, это как в фильмах про злодеев — нужно собрать все вместе: оружие, наркотики, взрывчатку, планы убийства. Чтобы уж точно все поверили, что братство виновно абсолютно во всем. Разве что письма от бен Ладена у них не обнаружили, но, думаю, такое просто не пришло в голову организаторам.
Настоящие террористы, профессионалы, никогда не имеют дела с наркотиками. Они просто выполняют свою «черную работу». А торговля наркотиками — совсем другой бизнес. Они бывают связаны, но только денежными потоками. Никогда организатор теракта не станет барыжить кокаином. Так что вся эта история с «Братством Магдалины» уже и вправду походила на кино. Никаких дневников, планов нападения, перечня требований, который собирались выдвигать «террористы», найдено не было. Не было установлено никакой связи между теми жуткими находками, которые якобы хранились в подвале дома Марше, и другими «братьями». Но тем не менее всех активистов арестовали. Остальным членам братства рекомендовали «не покидать город».
— Я думаю, что все это им подбросили, — сказала напоследок Николь. — В понятых при обыске указаны лица, которые проходят среди осведомителей полиции, я проверяла. Наверняка это все сфабриковано. Но как мне это доказать? Этьен, ты, видимо, был другом Марше, хотя я об этом ничего не знала. Поэтому тебе это должно быть небезразлично. Завтра я передам тебе копию рапорта полицейского, который застрелил Шарля. Я это дело так не оставлю… Ты сам прочитаешь. Это настоящее подставное убийство. И ты должен мне помочь найти и наказать виновного. Шарль не заслуживал такой смерти.