Я кинул листок с выписками в ящик стола и свернул «окошки» интернет-страниц в компьютере. Мне не хотелось, чтобы посторонние узнали, чем я сейчас интересуюсь. Я не страдал паранойей, но все же. Странные неизвестные посетители, приходящие по «личным вопросам», порой оказывались не самыми приятными ребятами. Я мысленно собрался и попросил Софи проводить посетителя в кабинет. И уже через полчаса листок с выписками был снова на столе, интернет-страницы развернуты на весь экран, а монитор компьютера повернут так, чтобы гостю было лучше видно. Грегори Верней оказался учеником и коллегой Энтони Станковски и пришел ко мне затем, чтобы выяснить, кто и зачем убил его наставника и учителя. В то, что это сделал я, он не верил — у него были другие идеи на этот счет.
— Спецслужбы, — сообщил он мне тихо. — Или службы безопасности. Неважно, как они там называются. И действовали они, видимо, по приказу очень серьезных людей.
До самого вечера мы обсуждали все, что касалось причин кризиса. И пришли к определенным выводам. В мире спорили насчет основных причин кризиса — невозвращенных кредитов, ипотечного краха, недоверия банков друг другу и заемщикам, а вследствие этого — отсутствия денег вообще. Поголовно у всех. И ни у одного из маститых специалистов, демонстрировавших энциклопедически точные выкладки, графики и диаграммы, участвующих в ток-шоу и дающих интервью журналам и газетам, не возникло даже подозрения, что они путают причину со следствием.
На следующий день мы снова встретились в моем кабинете и продолжили наши попытки докопаться до истины. Несмотря на довольно молодой возраст, Верней, судя по всему, был очень квалифицированным специалистом и неутомимым исследователем. Он приехал на такси и привез с собой пухлую папку с документами и выписками.
— Мне несколько не по себе, — признался он, входя в мой кабинет. — Вчера за мной, как мне показалось, следили… И хотя профессор Станковски особенно не делился со мной своими материалами к своей последней статье, все же кое-что я знаю. И кое до чего мы с вами, месье Кассе, додумались вчера. И от этого мне совсем не по себе.
В то утро мне потребовалось некоторое время, чтобы привести Верней в рабочее состояние. Молодой экономист вовсе не трусил — просто такое положение вещей было для него в новинку. Не то что мне. Хотя я был бы и рад никогда в жизни не оказываться в подобных ситуациях.
Мы говорили и говорили о деньгах.
Денег нет, приходите завтра
По-научному это называется «недостатком ликвидности». Впрочем, так выражаются не только ученые-экономисты в умных книжках, но и журналисты в статьях и репортажах по телевизору. Зачем СМИ, ориентированные на простых европейских (и не только) граждан, используют специальные научные термины? Видимо, чтобы прикрыть ими то, что происходит на самом деле. Чтобы не возникало лишних вопросов. Кроме, пожалуй, самого слова «ликвидность». Да и это можно объяснить так, что дальнейшего знать уже не захочется. Итак, попросту ни у кого нет денег — ни у фирм, ни у населения, ни у банков. Возникает вопрос: куда же делись эти деньги? Вчера были, а сегодня уже нет?