Об ацтеках и майя мы знаем мало, очень мало. Во многом потому, что их книги практически не уцелели до наших дней. Это и не удивительно — письменность в индейских государствах была своеобразной, не похожей ни на что другое. Их книги представляли собой связки нитей — на одну основную крепились обрывки других, которые связывались определённым образом, так что получались слова и предложения. Когда пришли белые колонизаторы, они первым делом уничтожили практически все книги ацтеков и майя. Это довольно странно — обычно культурные ценности, даже на заре нового времени, вывозились в Европу и изучались. Разумеется, гибель индейских книг списали на плохие условия хранения, на войны и пожары. Уцелело лишь несколько из них, которых явно недостаточно для того, чтобы расшифровать эту удивительную письменность. Кроме того, остался устный эпос индейцев, записанный европейцами. Именно из него мы знаем о белом боге Кецалькоатле и его сподвижниках.
Меня всегда интересовало, почему Кецалькоатль дал своим подопечным столь неудобную и недолговечную письменность? В конце концов, ацтеки вполне могли изготавливать глиняные таблички, как древние вавилоняне, — уж чего-чего, а глины в Центральной Америке хватало. Да и технология изготовления пергамента не столь сложна. Почему же именно нитки? Казалось, я нашёл ответ на этот вопрос: в книгах индейцев наверняка было много информации о «белых богах», пришельцах из Европы, которые достигли Нового Света раньше Колумба. Рано или поздно эти сведения могли бы попасть в руки историков, будь они надёжно зафиксированы. А это было отнюдь не в интересах масонов. Поэтому книги индейцев частично уничтожили, частично вывезли в Ватикан (где их видел доктор Нильзер), а частично они погибли сами по вполне естественным причинам.
Впрочем, уничтожить всё так и не получилось. Индеец Пабло, исследовав несколько малоизвестных пирамид, всё-таки вытащил на свет Божий немалое количество книг. Некоторые из них рассыпались у него в руках, другие ему удалось сохранить благодаря специальному консервирующему раствору, который применяют археологи. Накопив некоторое число книг, Пабло приступил к их расшифровке.
Работа подвигалась не слишком успешно — в бесплодных попытках найти ключ прошло полтора года. В один прекрасный день Пабло, зарисовывавшего очередную книгу в свой альбом, осенило: эти связки нитей что-то ему напоминают. Вскоре стало понятно, что речь идёт о древнеиндийском языке, санскрите. Санскритская письменность, если приглядеться, тоже напоминает идущую сверху нить, с которой свисают затейливые узелки. К этому моменту Пабло был готов к любым, даже самым безумным экспериментам — другого выбора у него всё равно не было.
Неожиданно ключ подошёл. Не во всём, конечно, но через несколько месяцев учёный смог прочесть уже несколько фрагментов индейских книг. Всё это показалось ему более чем любопытным, и он попытался опубликовать итоги своих исследований, но учёный мир отнесся к ним крайне равнодушно. Профессору не хотели верить, не могли принять, что этому странному чудаку, пусть и с докторской степенью, удалось сделать то, чего не смогли они, все вместе взятые, — расшифровать древнюю индейскую письменность. Тем более что и сам Пабло не был до конца уверен в правильности своего решения.
По моей просьбе он рассказал мне некоторые истории, которые ему удалось почерпнуть из индейских книг. В частности, среди них была одна, в которой ацтекские жрецы фиксировали свою раннюю историю. В ней довольно много говорилось о белом боге Кецалькоатле, о том, что он помог ацтекам победить своих врагов и основать империю… впрочем, здесь мне всё было ясно. Гораздо ценнее были для меня скупые сведения о том, кто был теми самыми побеждёнными врагами. Тут-то и выяснилось, что речь идёт, скорее всего, о загадочных тольтеках и ольмеках. Потому что неизвестный мне автор, который в прямом смысле слова плёл эту книгу много веков назад, рассказал: